Он мечтал о своём доме. Наследственные гены срабатывали; до ужаса хотелось огород, баню и пригон с поросятами. Спать не мог, а если и спал, то во сне видел, как по двору снуют куры и утки. Ничего не попишешь. Ваня видел пример отца. Он рос в таком дворе, колол дрова, воздвиг туалет, системы «сор – тир».
Долго хлопотал, собирая справки и справищи о выделении земельного участка под застройку. Собрал. Такой уж он мой герой – Ваня Комаров. Похожих на него парней у нас в Белом Яру немного, но десятка три наберётся. Почти всех я знал когда-то. Встречался, и даже писал о них в нашу лесную газету «Заря севера».
Ваня мог бы строить дом в гордом одиночестве, но под нажимом родственников пришлось оформить Ванюшке брачные отношения. Нажима, как такового и не было. Маме хотелось поиграть с внучонком, или с внучкой. Ей без разницы. Хотела. И всё! А звёзды сошлись на том, что перед октябрьским праздником ему дали квартиру. Конечно, это счастье. Кто спорит, товарищи, ведь раньше квартиры давали. Просто за хорошую работу, по очереди. По блату. Бесплатно!
Получил Иван ордер. Вселился. Чего ему вселяться? Скатал матрац и пошёл на улицу Октябрьскую. Три дома на этой улице он строил. Не знал, что в одной квартире придётся зимовать. А теперь что? Вполне можно жениться. Срочным порядком. Семейный очаг требовал внимания. Иван отнёсся заботливо к нему. Впереди зимние месяцы. Он привёз дрова, и теперь каждую минутку набрасывался на огромные сосновые чурки, превращая их в поленья. Дрова могут храниться вечно, обеспечивая теплом в любое время, если их не заметят бездровные соседи.
Умывшись после битвы с пятью чурками, Ваня увидел на столе в зале выставку кулинарного искусства. Вы не поняли, что это не шутка и не гротеск? Что тут понимать? Нисколько не сочиняю. В центре высилась миска с Эверестом винегрета, нарезанные кубики студня разлеглись в тарелке и пускали по стенам натуральные блики; светил маленьким солнцем важный борщ; кичился наглой желтизной самодовольный плов. Горячей ехидной стопкой возвышались коричневые беляши и сиротливо жались к краю большого блюда котлеты величиной с ладони Геракла. Самолюбивый компот из южных сухофруктов, остывающий в прозрачной кастрюльке, оказался лишним на этом параде яств. Анечка водрузила его и миску с гарниром на подоконник.
«Опять кто-то прискочит в гости», – подумал нехотя Комаров, встречая жену с хлебницей. По утрам Иван пил чай, настоянный в термосе из чаги, листьев малины, смородины, земляники, кипрея, брусники. И вот уже девять дней не пил любимого напитка. Не встречался с другом, но не особо грустил. Думал каждое утро: «ничего, как-нибудь скажу поласковей, когда у Анечки иссякнет кулинарный зуд. Она опять встала в пять или в шесть утра». Не заметил, как покинула старинную металлическую кровать. «Со временем пройдёт», – размышлял Комаров, рассматривая жену, которая успела снять рабочую одежду.
