Шесть месяцев назад.
Старинный двухэтажный особняк, похожий на огромную лягушку, оказался недалеко от речного вокзала. Иван не мог понять логику Анатолия Дмитриевича, которому нужно, чтобы Иван обязательно написал объяснительную именно в этом здании, окрашенном в несколько цветов, но преобладала светло-зелёная краска. По узкому светлому коридору прошли к нужной двери. В крохотном кабинете стояли в полумраке стол, сейф и несколько стульев. Следователь включил верхний свет. Быстро снял пальто и шапку. Потирая руки, вышел. Шлёпнула шепеляво одна дверь. Вторая – упиралась в вешалку, но висела, бездельничая. За плотной светло-оранжевой портьерой узкое окно, в щель просматривалось украшение – массивная кованая решётка без следов сварки. Возможно, её смастерил кузнец в прошлом веке. Иван случайно узнал, что при углублении дна Убры нашли старинные орудия, которые оказались несколько раньше появления экспедиции Ермака. Значит, его отряд не завоевывал и не покорял сибирских жителей, а помогал русским поселенцам отбиваться от нападавших завоевателей с юга. Пушечные стволы лежат во дворе краеведческого музея. Экскурсия понравилась шестиклассникам. Экскурсовод рассказывала, что город-крепость культурно развивался, но и культурно обогащался, принимая ссыльных декабристов, первых народовольцев. Историю города можно изучать по названиям улиц. Он соперничал в своём развитии с Барнаулом, с Томском, а уж Новосибирск был намного его моложе.
…Ему не предложили снять пальто. Это почему-то затревожило Бабкина. «Передаст другому следователю». Анатолий Дмитриевич понравился спокойствием и добрым лицом. Казалось, что он на его стороне, молчаливо одобряет, но, так как получен сигнал, должен принять меры.
Иван неуютно сидел перед письменным столом. Снял старую шапку, пристально смотрел на чёрный телефон, на стопку книг, на кусок стекла, за которым лежал календарь и какие-то бумажки с записями. Он должен сидеть и думать о своей жизни, о том, что его может ожидать. Не арестован, но задержан, попал в поле зрения органов, как потенциальный преступник, который виноват в опрометчивом высказывании. Никого не оскорбил, не агитировал, не критиковал, не призывал к свержению строя. Если не передёргивать его высказывания, как это попытался сделать Пшёнкин, то ничего не грозит. Единственное, что следователь попытается узнать, каковы его связи. Возможно, за этим столом будут сидеть Сергей, Стас, а может быть, сидели, написав объяснительные. Неужели высказывание о том, что коммунизма не будет, представляет угрозу безопасности страны?
