Автобус двинулся. Внутри было слышно только негромкое урчание двигателя у нас под ногами, да ощущалось легкое покачивание.
Впереди сидели другие пассажиры – человек пятнадцать.
Все они сидели к нам спиной, и слава Богу. Наверное, мы выглядели для них столь же странно, как они – для меня.
Среди них были чернокожие, завернутые в какие-то длинные одежды, поверх которых у всех были надеты коричневые кожаные куртки.
Было человека три белых, одетых примерно как Ланселот, но попроще – такого, я бы сказал, фермерского вида.
Было несколько женщин, у которых головы были покрыты одинаковыми полосатыми платками, похожими на талесы в синагоге.
А еще был кондуктор – почему-то я сразу угадал должность этого бледного азиата с ярко-рыжими волосами, одетого в своеобразную синюю униформу, который, едва автобус отъехал от остановки и набрал ход, встал и двинулся в нашу сторону.
– Эх, беда, денег-то у вас нету, – пробормотал справа Дик Лестер. – А, ладно, я заплачу, у меня есть.
Кондуктор приблизился и нерешительно остановился в нескольких шагах от нас: видимо, оценил нашу разношерстность и живописность. Мечей и Ланселотова пистолета он не видел, но спрятать Лестерову пушку было некуда, и она нахально торчала у него между колен.
– Пять до поворота, – любезно сказал Дик, улыбаясь кондуктору. – Сколько это будет?
Кондуктор не сводил глаз с оружия и молчал. Потом вдруг резко сунул руку под полу своего красивого синего кителя.
Тогда Куниэда с ледяным спокойствием и даже некоторым презрением сказал:
– Ватаси нара сонна кото-ва синай.
Я видел, что кондуктор понял нашего воина. Его рука медленно вернулась к нагрудной сумке, которую он начал было открывать, но тут же остановился и хриплым от испуга голосом сказал на линке:
– Я не знаю, кто вы, господа, но в наших местах нельзя так вот просто ходить с оружием. Куда это вы с оружием, а?
Лестер набрал было воздуха в грудь, но его опередил Куниэда, с прежним выражением холодного презрения сказав:
– Варэварэ ва нандэмо сихоодай, доко-э дэмо юкихоодай да.
Кондуктор несколько секунд смотрел на Като, потом медленно опустил взгляд и окончательно открыл свою сумку.
– Одиннадцать пятьдесят, – тихо сказал он. – По две тридцать с каждого.
– Сколько это в имперских? – спросил Лестер, запуская руку в глубины своей одежды.
– Две марки тридцать пенсов, – покорно ответил кондуктор. – На пять надо делить.
Тут я впервые увидел, как в этом мире выглядят деньги. К моему немалому удивлению, Дик выгреб из внутреннего кармана горсть… монет. Обыкновенных монет. Часть из них явно была серебряная, было и две-три золотых. Я давно уже бросил собирать монеты, но бывший нумизмат во мне вздрогнул. Я впился в монеты взглядом, но подробностей не рассмотрел, кроме того, что на их реверсах были изображены мужские профили.
