- Как ты смеешь сомневаться в том, что я христианин? - спросил я наконец. - Меня наставляли в вере два великих епископа. Я служил в церкви чтецом. Здесь, в Пергаме, я не пропускаю ни одной обедни, - продолжал я тоном оскорбленной невинности. - Кто распускает обо мне такие нелепые слухи, если, конечно, таковые вообще существуют?
- Если все время якшаешься с личностями вроде Максима, люди поневоле начинают этому удивляться.
- Как же мне следует поступить?
- Расстанься с ним! - последовал немедленный ответ.
- Это приказ моего брата?
- Нет, это я тебе предлагаю. Твой брат обеспокоен твоим поведением, этого достаточно. Он прислал меня с тобой поговорить, что я и сделал.
- И ты удовлетворен?
- Меня очень трудно удовлетворить, благороднейший Юлиан, - улыбнулся Аэций. - Однако я передам цезарю, что ты регулярно посещаешь церковь и у Максима больше не занимаешься.
- Если это самый правильный образ поведения, я буду его придерживаться. - Эта расплывчатая фраза, кажется, удовлетворила Аэция. Друзья часто говорят мне, что из меня мог бы получиться неплохой адвокат.
Когда я провожал Аэция к выходу, он огляделся и спросил:
- Кто владелец этого дома?…
- Оривасий.
- Отличный врач.
- Нет ли крамолы в том, что я с ним дружу? - не удержался я.
- Лучшего общества для тебя не придумать, - вкрадчиво ответил Аэций. У выхода он на минуту остановился. - Твой брат никак не может понять, почему ты ни разу не посетил его в Антиохии. Он считает, что придворная жизнь тебя "как следует отшлифует", - это его слова, а не мои.
- Боюсь, я не создан для жизни при дворе, тем более таком блестящем, как двор моего брата. Шлифовке я не поддаюсь, а политиков не выношу.
- Весьма мудрая брезгливость.
- И к тому же непритворная. Все, чего я хочу, - это учиться.
- Но с какой целью?
- С целью познать себя, зачем же еще?
- Ну конечно, зачем же еще? - Аэций сел в свой экипаж. - Будь предельно осторожен, благороднейший Юлиан. И запомни: у принцепса нет и не может быть друзей.
- Спасибо за совет, диакон.
Аэций уехал, а я вернулся в дом, где меня поджидал Оривасий.
- Ты все слышал? - Этого вопроса не стоило и задавать. У нас с Оривасием нет друг от друга тайн: он из принципа подслушивает все мои разговоры.
- Кажется, мы вели себя, мягко говоря, не слишком благоразумно.
Я угрюмо кивнул.
- Ничего не поделаешь. Полагаю, мне придется прекратить занятия с Максимом. По крайней мере, на какое-то время.
- И не забудь ему сказать, чтобы он прекратил болтать всем без разбора о своем знатном ученике.
