— Вы хотите сказать, что я спятил?
Рэндл под острым углом соединила кончики указательных пальцев.
— У вас просто незначительное отклонение. Люди ежедневно испытывают миллионы различных отклонений. Просто случилось так, что отклонение, от которого страдаете вы, оно… не физиологической природы.
Она обогнула словечко «психической». По сути, едва-едва от него увернулась.
— Ясно, — сказал я.
— По-настоящему хорошая новость состоит в том, что у вас нет никакого дегенеративного состояния или же заболевания, которое представляло бы собой серьезную угрозу вашему мозгу. Физически вы в отменной форме, и нет никаких препятствий к тому, чтобы вы не могли достичь полного выздоровления.
— Значит, все это временно?
Глубоко замороженное время незнания, прожитое мною после того, как я открыл глаза на ковре, вроде бы немного раскололось. Теплый всплеск облегчения ударил меня изнутри по ребрам.
— Полагаю, что так. — Доктор сдержанно улыбнулась.
— Но?
— Но, боюсь, нам на это потребуется немалое время.
— Насколько немалое?
Она приподняла руку в мягком жесте: притормози-ка, мол.
— Думаю, пока не следует забегать вперед. Я отвечу на все ваши вопросы так честно, как только смогу, но, прежде чем мы в это углубимся, вам необходимо услышать нечто очень важное. Считаю, что лучше всего вам услышать это прямо сейчас, в самом начале.
Я ничего не сказал. Просто сидел, стискивая у себя на коленях покрытые холодным потом руки, и ждал, какую такую будущность мне вот-вот преподнесут.
— Эрик, произошел несчастный случай, помните? Сожалею, но ваша подруга погибла.
Я так и сидел, ничего не понимая.
— Это случилось в Греции. Несчастный случай в море. Помните?
Полная пустота.
— Что-нибудь из этого кажется вам знакомым?
Ничего.
— Нет.
Из-за всего этого, из-за каждой подробности я вдруг почувствовал себя очень больным. Тупым, бесчеловечным и больным. Я потирал нос, зажав его между большим и указательным пальцами. Смотрел вверх. Смотрел в сторону. Вопросы, что я задал, были жгучими и колючими, их было два, глупо и наобум выхваченных из тысяч других:
— Кто она была? Чем занималась?
— Ее звали Клио Аамес, и она училась на адвоката.
— Это была моя вина? То есть — мог я хоть что-нибудь сделать?
— Нет, это был несчастный случай. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь мог хоть что-то сделать.
— Требуется что-нибудь устроить? Что-нибудь, чем мне сейчас надо было бы заняться? — Смысл моих слов доходил до меня по мере того, как я их произносил. — Родственники? Похороны? Кто всем этим занимается?
