— Почему ты так уверена в том, что она непременно снова ошибется? Джесси — взрослая девочка и способна сама разобраться в своей жизни.
— Она еще ребенок!
— Не шути так, Барбра, иначе я поверю, что ты и в самом деле так думаешь.
Она скрестила руки на груди и встала напротив него. Норман взглянул ей в глаза и увидел в них лихорадочный блеск.
— Джесси — это все, что у меня есть, — сказала Барбра.
— Дети рано или поздно вырастают и покидают своих родителей.
— Род не пара ей.
— Дай Джесси возможность самой решать, с кем строить отношения. Один раз ты уже вмешалась, и это ни к чему хорошему не привело.
Барбра заскрипела зубами от ярости.
— Не понимаю, ты за меня или против?
— Конечно, я за тебя, — со вздохом ответил Норман. — Именно поэтому я пытаюсь с тобой спорить.
— Я знаю, что нужно делать! Необходимо остановить Джесси. Если нужно — запереть в этом доме. Я не допущу ее воссоединения с Родом!
— Да почему ты так его ненавидишь? — удивился Норман.
— Он недостоин моей дочери! Недостоин!
Норман покачал головой. Барбра слишком фанатично относилась к своей роли матери. Как объяснить ей, что она не имеет права вмешиваться в судьбу взрослой дочери?
— Подумай сама, Барбра, — мягко произнес он, глядя на ее гордый профиль — она повернулась к окну. — Пять лет назад ты вмешалась в естественный ход событий, решила поиграть в вершительницу судеб… И что получилось? Джесси развелась с любимым мужем и потеряла ребенка, которого так ждала.
— Я была не против внука или внучки! — вскричала Барбра. — Не смей обвинять меня в том, что я виновата, что Джесси потеряла ребенка! Возможно, ты не знаешь, но она упала с лестницы, когда у нее внезапно закружилась голова. Это, а вовсе не мое вмешательство стало причиной выкидыша.
— Да, но она плохо себя чувствовала после развода из-за того, что страшно переживала. И голова у нее кружилась потому, что врачи пичкали ее успокоительным.
— Уходи, Норман. — Барбра повернулась к нему спиной. — Я не позволю обвинять меня во всех смертных грехах.
Он тяжело поднялся, погасил сигару, подошел к Барбре и обнял ее. Она раздраженно оттолкнула его. Норман развел руками.
— То ты просишь у меня утешения, то приказываешь выметаться.
— Ты нисколько не утешил меня, Норман. Грош цена твоей так называемой любви!
— Что плохого в том, что я имею собственное мнение? Если хочешь знать, история Джесси до сих пор не дает мне покоя. К старости начинаешь задумываться о смысле жизни и прошлых неблаговидных поступках. Я всегда стремился помочь тебе и на многое закрывал глаза. Сейчас я сожалею об этом. Понимаю, что тобой всегда руководило чувство материнской любви, но оно же и ослепляло тебя. Ты не всегда бываешь права, Барбра.
