В доме у лесничего красуется гора искусно нарезанных ананасов — заказ, привезенный из города специально для жены лесничего, бывшей студентки консерватории, которая научилась энергично ухватывать самую суть прекрасного, то есть энергично хватать самое прекрасное, если получится. В свое время ее постоянно захватывало что-нибудь прекрасное, она всегда может это подтвердить. Собственники охоты, наверное, этому рады, они тут же роняют сигаретный пепел прямо в желтые иностранные плоды. Домохозяйки, пробегающие снаружи, легкая увядающая добыча времени (добыча слишком раннего увядания), не ускользнули бы от взглядов охотников, но те привезли с собой в качестве провианта своих собственных жен, среди которых есть даже бывшая киноактриса! Такая штучка, вся из себя нежная. Она знает длинные, узкие имена вещей, которые ей принадлежат. А деревенские женщины легонько пошатываются от прикосновений, которые не им предназначаются. Они воображают разные невероятные вещи. Эти жирные куски сала на завтрак. Эти толстые ломти хлеба. Стужа! Лютая стужа! Сюда приехала владелица одного концерна, она здесь, под естественным куполом дня и пейзажа. Это симфонический концерт природы, говорит ей типичный представитель местной общины.
Она хорошо вписывается в эти места, словно для нее здесь предусмотрели точно вымеренное место. Над лугом порхают незнакомые детские голоса, вперемешку с то и дело раздающимся: опять опоздал! Этот ландшафт — чудо красоты, даже вконец обозленные клерки в бюро притихли, теплая влага внезапно заструилась у них из глаз, — ах, если бы можно было три раза в год ездить в отпуск! Замечательно. Кондор ты или кондитер — неважно, надо взлететь ввысь и хоть раз спокойно посмотреть на мир сверху чтобы все наконец сделалось маленьким и ускользало бы вдаль, едва протянешь руку. Завтра они поедут на внедорожниках наверх, к охотничьему домику. Выскочки со вчерашнего дня караулят у входных дверей или поочередно подсылают своих детей туда, под заградительный огонь кустов и грядок старшего лесничего. Авось окажут благодеяние, подарят малышкам денежку. Но они лишь понапрасну тратят нервы на этих господ.
Хозяин охоты, король универмагов, с любовью целится из винтовки ручной каринтийской работы (изготовлена в Ферлахе), голова его полна чудес, выдуманных им уже давно для своих универмагов. Эта голова, точнее это лицо известно миллионам людей из газет и журналов. Эта его любовь имеет крайний характер (я имею в виду, она крайне хорошо заметна как снаружи, так и внутри). В одной из машин звонит телефон. Собаки вместе с шофером должны отправиться в гостиницу и ждать там, таково распоряжение. Голос предпринимательши повышается на полтона, словно она собралась отшвырнуть себя куда-нибудь подальше, к морю. Она приехала сюда, чтобы отдохнуть в горах. Завтра дичь начнет истекать кровью. Сегодня женщина явно хочет, чтобы ее это растрогало. Сама она не стреляет, она только снимает фотоаппаратом. От беспомощности она почти окаменела, ведь если уж что не связано с ее профессией, так это: исцелять и помогать. Она ведь застрахована здесь от рисков гораздо меньше, чем ее дом в Тессине!
