- Обратно бумага на тебя пришла.
Просунутого в щель рубля уполномоченный не взял.
- Не менее, чем на три шестьдесят две. Все жильцы подписали...
В спальне он объяснил:
- Местный налог. У меня не хватает. Одолев сложность парижского портмоне, он вернулся с листочком из тетради в клеточку. Только глаза от Инеc и остались.
- С милицией требуют выселить. Это серьезно?
Он выдернул, разорвал.
В мусорном ведре под раковиной сдохла мышь. Бедняга не нашла ни крошки.
Она вышла на звон собираемой стеклотары.
- У меня же деньги есть!
Выйдя на солнце, он покачнулся.
В магазине были яйца.
- Пять, - показал он.
- Штук?
- Десятков...
Хохот тряс груди. Опираясь на швабру, беззубо смеялась уборщица.
- Паэйя, - объявила она. - Омлет по-испански...
Он подложил ей подушку. Кофе, сигареты. Глаза засияли снова.
- Можно я поживу здесь?
В буквальном смысле спать в паре он терпеть не мог. Сны в одиночестве были ярче.
Она засмеялась.
- Надолго я не задержусь.
Она приняла душ, оставив обмылок ему на бритье. Окровавившись, он держал скулу под водой.
- Привезу тебе новые лезвия.
За спиной у них бабка не удержалась: "Срам, говорят, творят такой, что прости Господи". Другая плюнула.
Прохожие останавливались и смотрели вслед.
В Москве они вышли из автобуса и спустились в метро. Пассажиры напротив уставились, как по команде.
Инеc поехала дальше, он вышел на станции "Университет" - первый ее советский...
На почте Александру выбросили письмо от бабушки.
"Твоя мать пишет, что завел любовницу, нанял квартиру. Не дело делаешь. Прошу как последнего из рода: опомнись, внучек, и возьмись за ум. Выключат из студентов, что будешь белать?" Даже вложенный червонец не обрадовал, хотя по пути в зону он сообразил, что бабушка в виду имеет предшественницу: до Питера слухи дошли только сейчас.
В кабину вошла сокурсница, брошенная чилийцем. В свое время она так и не добилась от Александра (который не мог тогда с холодным сердцем) ответной оральной услуги. "Смотри, ее отец тебя уничтожит". - "Чей отец?" "Но ты же, говорят, отбил у Иванова его прекрасную полячку?"
При виде Александра Иванов вскочил.
- Где она?
Он сбрил усы, и лица на нем не было.
- Кто?
- Ты не темни. Она жива, по крайней мере?
- Вполне.
- Еще смеется. Надеюсь, ты ее не изнасиловал?
- По обоюдному согласию.
- Ну, друг...
- А что?
- Паника, что. Иностранка пропала. С факультета ходили по комнатам, спрашивали. Вот отчислят, узнаешь, как играть с огнем.
