— Я уже говорил на эту тему с Беком, — подхватил Кейтель.
— И что?
— Он со мной согласился, но сказал, что надо быть «очень тактичным, а вдруг он и в самом деле гомосексуалист?»
— Да… — только и смог выговорить Канарис.
Когда Канарис, вернувшись в свое ведомство, шел по коридору к своему кабинету, он вдруг на несколько секунд задержался перед одной из дверей, а потом решительно ее открыл.
За дверью был стандартный для его ведомства рабочий кабинет: справа письменный стол, слева — шкаф для бумаг, перед столом — стул для посетителей. За столом сидел подтянутый мужчина, на вид лет сорока пяти. Мужчина был одет в прекрасный, хорошо сшитый костюм и белоснежную рубашку с галстуком, его прическа была безупречна, усики очень аккуратно подстрижены и вообще у него был вид завзятого светского щеголя. За его спиной на стене висела аккуратная табличка, на которой красивыми буквами было написано: «Орел мух не ест».
— Зайдите ко мне, подполковник, — сказал ему Канарис.
Только сейчас, проходя мимо этой двери, Канарис понял, кто ему нужен для того, чтобы разобраться наилучшим образом с этим делом. Это был подполковник Ганс Остер. Познакомившись еще в 1931 году в штабе 6-й дивизии в Мюнстере, эти два человека очень быстро сошлись, хотя и представляли собой две яркие противоположности. Остер был вспыльчив, подвижен, любитель пошутить и посмеяться, обладал двумя губительными для себя страстями — к лошадиным скачкам и к женщинам. Все, что попадало к нему в руки, он спускал на скачках, а остальное тратил на женщин. В 1932 году у него случился бурный роман с женой одного из резервистов, разразился скандал, который закончился судом чести и отставкой Остера. Год Остер перебивался случайными заработками, а в 1933 году тогдашний шеф абвера Патциг пригласил его к себе на работу, но когда заметил, что Остер дошел до того, что пытается сортировать его посетителей по принципу, «кого пускать, а кого и выдворить», перевел его в третий, Центральный отдел абвер, ведающий кадрами. В этом отделе Остер с присущей ему энергией и умом с удовольствием начал плести нити заговоров и устраивать головокружительные интриги. Будучи потомственным аристократом, Остер с презрением относился к СС и боготворил вермахт.
Остер вошел в кабинет адмирала буквально следом за ним. Когда хозяин кабинета занял место за своим рабочим столом, подполковник встал перед ним, поправил усики ногтем большого пальца и, улыбнувшись, произнес:
