— Неужели ты не поцелуешь меня на ночь? Жена отпустила ручку двери, и он, сжимая супругу в объятиях, подтолкнул её к выходу в коридор. Вдруг она с любопытством спросила:
— А что стало с тем молодым человеком?
— С каким ещё молодым человеком?
Он уже давно воспринимал своего врага только как Череп и с удивлением обнаружил, что определение жены тоже к нему подходило.
— Ах, тот!
— Да, такой лысый молодой человек, с которым ты остался беседовать в столовой. Он что, ушел?
— Да — да, — не без удовольствия подтвердил Гастон. — Он действительно покинул нас.
— А что ему было надо?
— Да как тебе сказать… Это коллега, торговец шляпами
из Лиона. Он просто нанес мне дружеский визит. Хотел, чтобы я вошел с ним в долю.
— Да? — удивилась Франсуаза. — А я думала, что он учитель пения.
— Да, и это тоже. Понимаешь, он из лионского хора, это у него хобби такое!
— До чего симпатичный молодой человек, тебе следовало бы пригласить его к нам как — нибудь на днях отобедать!
Уже десять минут нервы шляпника тянуло и дергало во все стороны, но он мужественно этому сопротивлялся. Совладав наконец с собой, он ласково подтолкнул жену к двери в коридор, заверяя ее:
— Ну конечно, как только увижу его опять, непременно передам твое приглашение. Спокойной ночи.
— Тебе тоже, дорогой.
Он захлопнул дверь номер один, ринулся к двери номер два, мгновенно открыл её, схватил под руки Черепа и в каком — то сверхчеловеческом рывке успел втянуть его к себе в комнату как раз в то мгновение, когда Франсуаза включала свет. Увидев мужа у себя в спальне, зачем — то склонившегося над ковром, она удивилась:
— Ты что тут делаешь?
Гастон, лягнув высунувшуюся было в дверную щель руку Черепа, поспешил ответить:
— Сегодня утром я потерял запонку и решил посмотреть, не закатилась ли она к тебе.
— Хочешь, помогу, — предложила она, не замечая всей странности того факта, что муж искал запонку в темной до — этой минуты комнате.
Она подошла к нему. Он же прикрыл дверь, воскликнув:
— Ну вот, совсем рехнулся! Я вспомнил, куда она делась! Еще раз всего доброго, дорогая!
— Спокойной ночи.
Теперь он не спеша запер на ключ сначала одну, а затем другую дверь и присел на кровать. Нащупывая в ящике ночного столика сигару, он прошептал:
— Ну и вечерок! И тем не менее все прошло не так уж и плохо.
Он с гневом взглянул на труп. В суматохе он так и не успел сделать этого раньше.
— Негодяй!
Тело после двух переездов с квартиры на квартиру скрючилось на полу, напоминая скорее груду тряпья на лотке торговца, нежели порядочный труп. Даже череп, и тот был прикрыт завернувшимся костюмом. Гастон закурил, поднялся и перевернул труп на спину, придав ему позу, более приличествовавшую его состоянию. Он бросил взгляд на сиявший череп и выругался.
