— Откуда вам это известно?
Череп начал тихо раскачиваться из стороны в сторону, что вполне можно было расценить как приступ веселья.
— Да я же вам только что объяснил, что четыре года назад у меня была подружка. Позавчера, выйдя из тюрьмы, я увиделся с ней, чтобы возобновить прежние отношения. Но эта женщина, которую я обучил в свое время ремеслу, вдруг вздумала выставить меня вон, заявляя, что неплохо обходится и без меня и в моем покровительстве больше не нуждается. Я по природе человек, умеющий убеждать других, дорогой месье… Кстати, неплохо было бы выкурить ещё одну из ваших великолепных сигар. Спасибо. Это ма — нильские?
— Гаванские. Итак, вы вынудили эту молодую женщину…
— Вынудил! Это слишком сильно сказано. Я просто убедил её рассказать мне, на кого и на каких условиях она работает. Она сообщила, что в течение уже многих месяцев выступает под вашим началом в роли крупье в бродячем игорном притоне, что это — легкая и хорошо оплачиваемая работа, в ходе которой она заводит полезные знакомства среди лиц, которые затем в свободное у моей подружки время навещают её на дому, щедро при этом одаривая её, с чего вы, кстати, взимаете проценты, на мой взгляд явно чрезмерные. Мне не понадобилось много времени, чтобы выработать план объединения с вами в ассоциацию на равных началах, о чем я и веду сейчас речь. Видите, как все просто?
— Элементарно, — прошептал Гастон. — И как зовут эту стер… эту молодую женщину? Череп ответил:
— Она просила не называть её имени. Всего лишь мера предосторожности, и не стоит из — за этого обижаться.
— Одним словом, — взвился Гастон, чувствуя, как его охватывает бешенство, — это подлый шантаж!
— Прошу вас, не увлекайтесь. «Шантаж» — чудесно звучит, как музыка[9], я обожаю это слово. А приклеивая к нему ярлык «подлый», вы сразу же нарушаете гармонию.
— Не хватало еще, чтобы вы читали мне лекцию по семантике! Это шантаж, притом особенно гнусный, пре
Гастон задохнулся, исчерпав все пришедшие ему в голову эпитеты.
— Предлагаю вам ещё несколько определений: чудовищный, вонючий, гнилостный, омерзительный.
— Вы не получите ни сантима! — воскликнул Гастон, забыв, что его могут услышать в магазине. — И вообще, я тотчас уведомлю полицию. Вас арестуют и посадят в тюрьму…
— Спасибо, я только что оттуда и знаю, что это такое. Лучше поразмыслите — ах, до чего же хороша эта сигара! — вот о чем: если меня по вашей милости арестуют, я выложу все, что знаю, и полиция начнет разбираться с вами.
