Андрей с ходу, наугад, открыл огонь по тем, кто стрелял из-за деревьев с той стороны дороги.
— Уходим, Жила… уходим! — крикнул он, дождавшись, когда тот отползет по листве вниз и встанет на ноги.
Теперь отход группы прикрывали все, по очереди. Впереди Агнешка и Мадан тащили под руки раненого Якима. Тот уже очухался и пытался даже самостоятельно передвигать ногами, правда, без особого успеха.
— Стежка, стежка… идемо прсез багно[8]… — твердила женщина и все время показывая налево.
— Что за стежка? А? — не понимая, переспрашивал Карпенко, то и дело подбегая к ней.
— Тропинка, видать, — с опаской предположил Мадан.
Женщина закивала часто-часто.
— Тропинка! — подхватила она, показывая в ту сторону, куда она хотела повернуть.
— Командир! — окликнул Карпенко Андрея, когда тот отпустил наконец курок пулемета и, оттолкнувшись от ствола сосны, петляя между другими деревьями, пробежал несколько шагов — до следующего укрытия.
— Командир! Она что-то твердит про тропинку… — еще раз повторил Николай.
— Стежка… — подтвердила Агнешка и опять стала часто-часто показывать в сторону.
— Она на болото нас тянет! — недоверчиво крикнул Карпенко, принимаясь за стрельбу.
— Е стежка через болото, — проговорила женщина. — Можна дойти до самий Гончаривки…
— Другого выхода нет, — произнес Аникин. — Давай, повертай на твою стежку, Агнешка.
Болото тянулось около двух километров. Саперными лопатками из осины бойцы наделали себе шестов. Впереди шла Агнешка, щупая дорогу в покрытой цветущей ряской тине.
— Ну и вонища тут… И эти гады покоя не дают… — морща нос, озирался Талатёнков, отмахиваясь от комаров. Они тучами кружили над группой. Каждый сантиметр открытого участка кожи был искусан и расчесан в кровь.
— Лучше они пусть кровь пускают, чем эти пятнистые гады… — резонно заметил идущий позади Агнешки Жильцов.
Карпенко все порывался занять его место, чтобы быть поближе к женщине. Он совсем потерял голову и терпение и все намекал Аникину, что пора бы сделать привал, чтобы «познакомиться с проводницей поближе».
— Нам привалы делать некогда, Николай… — сурово осаживал его Аникин. — Дотемна надо выйти к Гончаровке.
— К чему такая спешка? — как бы риторически досадовал Карпенко. — Будто без нас там не обойдутся…
— Без тебя — может быть, — жестко и угрожающе отвечал Андрей. — На войне без многих можно обойтись. Особенно без тех, которые невпопад рассуждают. И насчет своей шкуры пекутся…
— Это ты зря, командир… — зло огрызнулся Карпенко. Было видно, что слова Аникина его сильно уязвили. — Я свою шкуру от врага не прятал… Ни в Сталинграде, ни тут…
