— Это еще что за гоп со смыком? — пожимая плечами, спросил Якимов.
— Еще какой гоп… — отозвался Аникин. — Немцы дивизию из местных сколотили. Немчуру надо знать — они грязную работу не шибко выполнять любят. В перчаточках воюют. И даже в части изуверств соблюдают известную чистоплотность. Для таких, совсем уж зверских, надобностей подбирают желающих добровольцев. А те и рады стараться. Из кожи вон лезут, чтобы показать, что они достойные кандидаты в истинную арийскую расу…
Аникин повернулся к женщине.
— Агнешка… что значит, шукают? Они в лесу, что ли?.. В лесу галици?
Та закивала головой часто-часто.
— Я сховалася… бачила, як вони пошли до ласу[4]. Дюже виеле[5] галици…
Сбивчиво, на трудно понимаемой польско-украинско-русской смеси, женщина сказала, что на хутор на заре приехали галици, дуже багато галици. Они тут же начали облаву. А часть из них отправились обратно, по лесной дороге, в сторону Почапово, чтобы зайти к партизанам во фланг.
— Это она нас партизанами называет, — догадался Яким.
— Черт, худо дело… — с досадой произнес Аникин. — Я Карпенко приказал вести группу в сторону Гончаровки. Нам майор конечный пункт рейда обозначил. А по карте это как раз возле Почапово.
Женщина опять закивала головой часто-часто.
— Почапови, Почапови… — произнесла она, показывая рукой куда-то в сторону, наискось от того направления, куда шли Аникин и Якимов, стремясь догнать группу.
— Ты знаешь, где Почапово? И Гончаровку знаешь? — спросил Андрей.
Опять Агнешка кивнула, показывая туда же.
— Там, там Гончаривка. И Почапови…
Она ткнула пальцем в Аникина:
— Тоби шукают…
В этот момент треск автоматной очереди разорвал тишину леса. Громыхнуло так неожиданно и так близко, что Аникин, Яким и женщина — все трое — пригнулись.
На автомат ответил сухой, отрывистый металлический стук
— Погоди… так это ж «дегтярь» Девятова… — догадался Аникин и бросился на звуки стрельбы. На ходу он успел подсказать Якимову быть готовым к бою.
— Я как пионер, товарищ командир… — так же, на бегу, ответил Яким. — Всегда готов…
С каждым шагом шум и треск стрельбы нарастали, превращаясь в беспорядочную пальбу. Листва стала прореживаться, и бойцы увидели сквозь ветки кустарника неширокую лесную дорогу.
Аникин упал на живот и подполз как можно ближе к краю дороги. Прямо перед его носом пробежали чьи-то сапоги. Солдат, придерживая на голове характерную фашистскую каску, резко свернул вправо и нырнул в листву на той стороне. Тут же оттуда раздался винтовочный выстрел, потом еще один. Уже со спины, по странному, желто-голубому шеврону на рукаве кителя грязно-серого цвета, Аникин понял, что это не солдаты вермахта.
