У кизиба, живущих на западном берегу озера Виктория, есть сказка, весьма неожиданным образом связывающая священные леса с хвостатыми обитателями неба. Однажды мужчина взял в жены странную женщину, которую он встретил на дороге – она шла одна и несла огромный барабан. (Это обстоятельство в дальнейшем никак не комментируется.) Женщина велела мужчине ни в коем случае не входить в Лес Духов, но он, разумеется, именно так и сделал. Там он встретил людей – без сомнения, предков, – которые – то ли из озорства, то ли чтобы наказать его за непослушание – сказали ему, что у его жены есть хвост. Мужчина не мог успокоиться до тех пор, пока не убедился, что так оно и есть. Тогда женщина исчезла, чтобы никогда больше не возвращаться. Но голос из населенного духами леса произнес: «Ты поверил наветам на своего ближнего, горе тебе!»
Представление о том, что мертвые возвращаются в мир живых в облике животных, в Африке распространено очень широко. В основе его лежит не идея долговременной реинкарнации, поскольку все преображения мертвых носят временный характер. Приняв облик животного, мертвые либо поднимаются из подземного мира, либо выходят из могил, или же являются людям в священных лесах, подобно старому вождю из Либомбо, который явился своему потомку – шаману – в образе зеленой свиномордой змеи. «Я сам, – сказал Нколеле, тот самый шаман, – отправился в лес с приношением, которое приготовил для богов, а потом появилось оно. Это был змей… Хозяин Леса, Момбова-Нфлопфу (Лицо Слона). Он выполз из зарослей и принялся кружить вокруг присутствующих. Женщины в ужасе бросились прочь. Но змей явился только затем, чтобы поблагодарить нас. Он не собирался кусать нас. Он сказал нам: «Спасибо! Спасибо! Вы все еще здесь, дети мои! Вы пришли с дарами и принесли мне фрукты. Это хорошо!»…Это была огромная змея, толстая, как моя нога. Змей подполз ближе, но не укусил меня. Я посмотрел на него, а он сказал: «Спасибо! Ты все еще здесь, внук мой!»
Нколеле, несомненно, обладал живым воображением. Увидев огромную змею, он уверовал в то, что она действительно могла произнести процитированные выше слова. Одна моя подруга рассказала мне, что, когда ей было восемь-девять лет, она гуляла в одном французском саду и там к ней обратился майский жук. Он сказал: «Petit fille, écoute!» («Слушай, дитя!») – и умолк. Несомненно, воображения маленького ребенка просто не хватило, чтобы продолжить речь жука.
Облик змеи духи выбирают наиболее часто – возможно, по причине, которую указал Вундт, а именно потому, что в умах коренного населения змеи ассоциируются с червями, поселяющимися в разлагающихся телах. Некоторые народы (например, коренное население Мадагаскара) верят, будто душа, покидающая тело, принимает вид червя. У коренного населения, незнакомого с научными классификациями, это представление легко распространяется на всех ползающих тварей. Впрочем, на Мадагаскаре преобладает скорее индонезийское, чем африканское влияние и, насколько мне известно, упомянутое выше представление в Африке не встречается. Африканцы к этой проблеме подходят проще: любое животное, которое они видят на могиле или вблизи нее, может являться новым воплощением умершего, в особенности это касается змей, которые словно выползают из могил. Один из африканцев, с которым беседовал Каллауэй, говорит: «Человек видит змею на могиле, возвращается домой и говорит: «О, я видел его сегодня, он грелся в солнечных лучах на своей могиле!»
