имеет четырехмесячное
опережение по сравнению с рядом
Y в
некоторой фазе цикла, не несет никакого смысла.
Так как: (
а) ни один конкретный временной ряд
может не иметь четырехмесячного опережающего
лага, и эти лаги могут иметь широкий разброс
значений; и (
b) среднее любых прошлых рядов не
имеет никакого отношения к будущим данным,
которые будут иметь в конечном итоге
непредсказуемые отличия от предшествующих
циклов.
Благодаря тому что Людвиг фон Мизес разрушал
все попытки использовать статистику для
построения или проверки теории, его обвиняли в
том, что он является чистым теоретиком и не
испытывает никакого интереса к истории.
Наоборот, и это является центральной темой
Теории и истории, именно позитивистам и
бихевиористам недостает уважения к уникальному
историческому факту, когда они пытаются втиснуть
сложные исторические факты в прокрустово ложе
движений атомов или планет. В человеческой
деятельности сложное историческое событие само
нуждается в объяснении, насколько это возможно,
посредством различных теорий; но оно никогда не
может быть полностью или точно детерминировано
ни одной теорией. Проблемы, возникающие от того,
что предсказания кандидатов в экономические
прорицатели всегда сталкиваются с морем данных,
особенно тех, которые предъявляют претензии на
количественную точность, в главном течении
экономической науки решаются путем очередной
тонкой настройки модели и повторных попыток.
Именно Людвиг фон Мизес признал, что самую суть
человеческого бытия составляет свобода разума и
выбора, и понял, что, следовательно, научное
стремление к детерминизму и полной
предсказуемости является поиском невозможного
и поэтому глубоко ненаучно.
Нежелание некоторых молодых австрийцев
бросать вызов господствующей методологической
ортодоксии ведет либо к открытому принятию
позитивизма, либо вообще к отказу от теории в
пользу туманно эмпирического институционализма.
Погружение в теорию и историю заставило бы
осознать, что истинная теория не оторвана от мира
реального, действующего человека и что можно
отказаться от научных мифов, продолжая
использовать аппарат дедуктивной теории.
Подлинного возрождения австрийской теории
не произойдет до тех пор, пока экономисты не
прочитают и не усвоят жизненно важные уроки
этого, к сожалению, игнорируемого произведения.
Без праксиологии никакая экономическая теория
не будет истинно австрийской или истинно
здравой.
Мюррей Ротбард
Нью-Йорк, 1985
