— Ну зачем я тебя встретил, — вздохнул он. — И почему ты такая красивая!
Марк не ждал ответа, да она и не смогла бы ответить, потому что он закрыл ей рот поцелуем. Анна охотно откликнулась, и они оба застонали. Он обнял ее и прижал к себе с такой страстью, словно не мог больше ждать ни секунды.
И вдруг он глухо застонал и отпрянул.
— Знаешь, у меня больше нет презервативов. А у тебя?
— У меня тоже нет. Но, знаешь, можешь не волноваться. Я регулярно сдаю кровь в донорском пункте, так что я абсолютно здорова. Потом, у меня уже несколько месяцев никого не было. Так что, если ты в себе уверен…
— В себе я уверен. А если ты забеременеешь?
— Сегодня никакой опасности.
Может ли он доверять женщине, которая утверждает, что любит его? Не попытается ли она… Но он почему-то верил ей.
Или хотел верить? Хотел убедить себя в полной безопасности секса, чтобы не задумываться о средствах защиты, чтобы оставаться в ней, после того, как кончит, до того самого момента, когда он будет снова готов…
— Пошли скорее, пока разум ко мне не вернулся и я не передумал, — прошептал он.
Какой же он лицемер! Разве он смог бы передумать? Да его сейчас ничто не остановит, разве что бомба рухнет на Тихую заводь и похоронит их под руинами.
Он протянул руку и нащупал ключ: уезжая, он заметил, куда она его положила.
— Ты не передумаешь? — прошептал он, касаясь губами ее шеи.
Она помотала головой. Грудь ее тяжело вздымалась под тонким трикотажем, глаза заволокло туманом страсти. Она в таком же нетерпении, как и я, с изумлением подумал Марк. И тоже не способна здраво рассуждать.
Испытывал ли его отец нечто подобное с Розмари? Если да, то никаких объяснений больше не требуется. Становится понятной и отцовская измена, и желание Розмари оставаться с ним.
— Знаешь, тебе не следует так слепо полагаться на слова мужчины, — тихо сказал он, лаская губами ее ушко. — Сама ведь сказала: мужчины всегда врут, чтобы добиться секса. А уж чтобы заполучить такую, как ты, они наврут с три короба.
— Нет, ты не стал бы обманывать, — сказала она с такой убежденностью, что он растерялся.
— Ты ведь несколько минут назад обозвала меня трусом, — напомнил он, пропуская ее в дверь.
— Я просто разозлилась.
— А теперь ты больше не злишься? — поддразнил он, прижимая ее к запертой двери так, чтобы она почувствовала его восставшую плоть.
— Теперь я лучше тебя понимаю.
Он тихонько засмеялся и покачал головой.
— А вот я тебя не понимаю, Анна. И не хочу понимать. Я только хочу…
