И вдруг ее осенило! Могла бы и сразу догадаться. Кто, как не Марк Бейкер, мог появиться в принадлежащем ему доме, о котором больше не знает ни одна живая душа? Кроме семьи Фарли, конечно.
Анна уставилась на него, словно на привидение. Да он почти призрак и есть, призрак Оливера, каким он был двадцать лет назад. Каким она, маленькая девочка, впервые увидела его.
— Господи помилуй! Вы — Марк, сын Оливера. Я не ошиблась? — прошептала Анна.
— Нет, мисс Фарли. Вы не ошиблись, — процедил он.
Стоп! Откуда ему вообще известна фамилия Фарли?! Анна в панике ухватилась за дверной косяк.
Судя по его тону, он явился сюда вовсе не для осмотра унаследованных владений. Каким-то образом он пронюхал об отцовской внебрачной связи, и теперь, пылая негодованием, явился сюда, чтобы излить гнев.
Допустим. Но чего он хочет добиться? Услышать грязные подробности? Просто посмотреть на отцовскую игрушку? Или обрушить на нее обвинения в попытке разрушить благополучную семью?
Только через мой труп, поклялась самой себе Анна. Мама достаточно настрадалась от старшего Бейкера, чтобы еще и младший бередил ей душу.
Анна сложила руки на груди и приготовилась дать отпор врагу.
— Не знаю, каким образом вы узнали, — процедила она сквозь стиснутые зубы. — Но, поскольку вы здесь, я делаю вывод, что вам все известно.
Он смерил ее с ног до головы испепеляющим взглядом.
— О вашей интрижке с моим отцом, вы хотите сказать? Да, известно. Теперь я знаю все. Но подозревать начал, едва увидал вас. Надо отдать должное моему отцу — у него был превосходный вкус. Вы необыкновенно красивая женщина, мисс Розмари Фарли.
Анна так растерялась, что пропустила мимо ушей оскорбительный комплимент, если комплимент вообще может быть оскорбительным. Боже милостивый! Вот это да! Он думает, что это она — любовница Оливера!
Она открыла было рот, чтобы вернуть сомнительный комплимент — его сообразительности и хорошим манерам. Но прикусила язык. Мозг лихорадочно заработал. Так. Если он принимает ее за отцовскую пассию, значит, на самом деле он знает мало. Пожалуй, только имя. Ни возраста, ни примет, ни иных сведений у него нет. Он понятия не имеет, что на самом деле Розмари — мать-одиночка, дочери которой уже двадцать шесть. И совершенно не представляет, сколько лет длилась эта внебрачная связь.
Да она что угодно может ему наболтать, и он не усомнится в ее правдивости! Решение оформилось. Она прежде всего должна позаботиться о матери и не допустить до нее этого настырного правдоискателя.
