— Привет, мам.
Рейчел подняла на нее взгляд, и Кэрри увидела, что мать узнала ее.
— Кэрри?
Глаза Кэрри наполнились слезами. Моменты прояснения последнее время случались крайне редко, и, когда это происходило, Кэрри наполняли благодарность и ярость одновременно.
Она подошла и села у кровати.
— Мой прекрасный муж заказал обед для нас троих. Как хочешь: поговорим за обедом или лучше посмотреть что-нибудь?
— Кэрри, дорогая…
— Что, мам?
— У меня есть кое-что, — покачала головой Рейчел.
— Что такое?
— Боль.
— Где? Покажи мне, — сердце Кэрри упало.
Рейчел показала на сердце.
— Сильно болит? — У Кэрри начиналась паника.
— Потому что ушел твой отец.
Одна паника сменилась другой, печаль смешивалась с гневом.
— Я знаю, мам. Но это было очень и очень давно.
— Он ушел из-за меня…
— Не надо думать об этом сейчас, — в холле раздался звонок. — Привезли обед, наверное, твой любимый чесночный хлеб, ты его всегда ешь с таким удовольствием.
Рейчел с силой сжала пальцы Кэрри.
— Мне нужно подумать сейчас. Мне сейчас необходимо поговорить об этом.
У Кэрри сжалось горло — видеть отчаяние матери было выше ее сил. Страшно, что этот разговор может расстроить мать, и тогда повторится то, что происходило так недавно. С другой стороны, если Рейчел так нужно что-то сказать, пусть скажет. Сейчас. Ведь позже может и не наступить.
Кэрри кивнула:
— Хорошо.
Рейчел благодарно посмотрела на дочь, вздохнула.
— Это я попросила его уйти. Ты ведь не знала, да?
— Не знала.
— Я так устала от его угроз. Каждый день. Но ужасней всего было то, что происходило с тобой, когда он говорил, что уйдет. Я не могла допустить, чтобы так продолжалось. И однажды вечером я сказала ему: «Уходи сейчас», — в глазах Рейчел стояли слезы. — И он ушел.
Кэрри накрыла руку матери своей и сказала с искренней страстностью:
— Как я рада, что ты решилась на это!
— Но он даже не попрощался с тобой, — горестно продолжала Рейчел, выпуская пальцы Кэрри. — Я никогда не смогу простить себе этого.
— Ты должна простить себя. Точно так же, как я должна простить себя за то, что очень хотела, чтобы он ушел.
Рейчел смотрела на Кэрри широко открытыми глазами.
А Кэрри продолжала, потому что наконец ей представился случай освободиться от своей тайной, скрываемой от матери вины:
— Я тоже не могла этого больше выносить. Я молилась каждый вечер перед сном, чтобы он ушел. И когда это случилось, когда я проснулась утром и была только ты… В первый момент я почувствовала облегчение, потом даже какое-то возбуждение, что начнется совсем другая, новая жизнь… Я скучала по нему, не пойми меня неправильно, но… Время проходило, и мои воспоминания о нем становились лучше, чем реальность. Понимаешь?
