Мы толкнули дверь и вошли.
Сразу за дверью располагался сплошной забор из турникетов, мигавших злыми красными глазками. Сбоку в стеклянной будке сидел охранник в синем мундире с золотыми пуговицами и с совершенно деревянной физиономией под синей фуражкой с золотой кокардой. За турникетами простирался обширный сумрачный холл, и над лифтами красовалась золоченая надпись.
— "Наша компания — наш дом родной", — прочитал господин А.
Ю направилась было к охраннику — объяснять, кто мы такие, просить, чтобы пропустил, и кланяться, наверное, — но я остановил ее.
— Подождите, — сказал я. — Дайте-ка попробую, идея есть… — и обратился к ближайшему турникету: — Ты только красным можешь моргать или зеленым тоже?
Турникет заурчал и защелкал, явно размышляя.
— Мне кажется, зеленый тебе больше пойдет, — добавил я, подталкивая его мысль.
Урчание смолкло, и робко засветилась зеленая лампочка.
— Ты прелесть, — искренне восхитился я, проходя в распахнувшуюся дверцу, и ласково погладил железную коробку.
Турникет мурлыкнул.
Мы уже нажимали кнопку лифта, а он все стоял, задумчиво помахивая дверцей, и моргал: красный, зеленый, красный, зеленый…
Охранник выскочил из своей будки, стукнул по турникету кулаком и заругался. Дверца лязгнула, зажегся красный — и уже больше не мигал.
— То-то, — проворчал охранник, возвращаясь за стекло.
На нас он ни малейшего внимания не обратил.
— Папин офис на семнадцатом этаже, — сказала Ю. — И к концу года обещали повысить до восемнадцатого, но теперь… — в глазах у нее заблестели слезы.
— Не плачь, милая Ю, — сказал господин А, — Лучше вспомни, на каком этаже находится кабинет строгого начальника твоего папы.
— Кажется, на двадцать втором, — всхлипнула Ю.
И мы поехали на 22-й этаж.
По пути лифт несколько раз останавливался, и в него заходили сотрудники компании. Все они были в одинаковых серых деловых костюмах, и внешностью неуловимо схожи. Только с каждым следующим этажом материал костюмов становился добротнее, брови суровее, а губы плотнее сжаты. Я невольно сравнивал их облик с утраченным лицом бедного господина N — и выходило, что он должен был сильно выделяться на общем фоне.
— Скажите, Ю, ваш папа ведь недолго работал здесь? — спросил я, осененный внезапной догадкой.
— Всего полгода, — кивнула девушка. — Он перешел сюда из маленькой фирмы только в марте.
Мы как раз остановились на 17-м этаже, и в лифт вошел молодой человек в сером костюме из щегольской ткани в мелкий рубчик.
