— Но это же позор, — удивился продавец.
— Это позор, если лицо не вернуть на место, — возразил я. — Однако беду еще можно поправить. Имей в виду, однако: мы в любом случае не дадим ему покончить с собой. Сейчас не девятнадцатый век.
— И лицо испортится, — добавил господин А. — Так что вам от него никакого толку.
— И нечего дергать ухом, я все вижу, — я погрозил пальцем.
— Слишком много ты что-то видишь, — зашипел продавец и нехорошо улыбнулся, показав острые зубы.
— Скалиться тоже не надо, — сказал я небрежно. — Я и сам могу. — И медленно улыбнулся.
— Ты же гайдзин, — пробормотал молодой человек, вытаращившись на меня.
— И ты, — я ухмылялся во весь рот. — Тетушка Хэ все глаза проглядела — куда подевался юный У? А он вон где, за морем, сувенирами торгует.
— Братец И? — неуверенно пробормотал юный У.
— Именно, — с удовольствием сказал я. — Да не маши хвостом, товар посшибаешь… А это мой друг, господин А, и изволь поклониться с полным уважением. Да, вот так. Ну, давай нам сюда лицо господина N, и можешь быть свободен. Если поторопишься, я, может быть, не скажу тетушке, чем ты занимаешься и где.
— Сию секунду, — кивнул У и исчез.
Вернулся он, конечно, не через секунду, но довольно быстро, и, кланяясь, протянул нам сверток из лилового шелка.
— Не разворачивайте, пока не донесете до клиента, — сказал У. — Не стоит ему лишний раз на воздухе. Я его уже от пыли очистил и слегка размочил, чтобы не завяло раньше времени, — а то, смотрю, скукоживается, будто хозяин еще жив. А он, выходит, и вправду жив. Позабыли обычаи-то, раньше бы давно — вжик, вжик, и личико в целости на веки вечные… как вон то, и вон то. Смотри, братец И, тот дядька большой человек был, в шестнадцатом веке зарезался, а лицо до сих пор как новое!
— У, — сказал я.
— Да, братец, — вздохнул он. — Молчу-молчу.
— Пятьсот йен я вам возвращать не стану, — строго сказал господин А. — Чтоб неповадно. Но, так и быть, куплю веер для этой милой девушки. Ю, дорогая, какой тебе больше нравится?
— Тот красный, с бабочками, — прошептала Ю, отводя испуганные глаза от лилового свертка.
— Тот, красный, — кивнул господин А.
Мы сидели на веранде дома господина N и неспешно выпивали. Хозяин все еще не мог прийти в себя и время от времени ощупывал свою физиономию, прилипшую на место совершенно как было.
— Увольняйтесь вы оттуда, нехорошее место эта ваша "как-ее-там-инкорпорейтед", — говорил господин А благожелательным тоном.
— Да, пожалуй, так и сделаю, — осторожно кивал господин N и проверял, цел ли нос, — тем более, из старой фирмы звонили, звали возвращаться, и жалованье обещали получше…
