— Мы ему разрешили, — вмешался, вытянувшись по струнке, дежурный солдатик. — Оно шевелило носом и намекало, что любит огурцы. Мы ему некондицию отдали.
— Кто может мне ответить, откуда на территории военной крепости Альянса свободных планет взялось имперское животное, явно приписанное к военному ведомству? — теперь Мюрай просто ядом исходил. — Что оно делает на засекреченном объекте, даже и спрашивать не буду. Это явная диверсия. И почему оно в столовой, а не… кхм… в хлеву?
Разгильдяи переглянулись и выразительно развели руками.
Животное хрюкнуло и сделало два шага к Мюраю.
Офицеры замерли.
Тапир ткнулся черной башкой в белые брюки адмирала, шумно понюхал своим невозможным носом адмиральскую руку, прижался к ноге, закрыл глаза и вздохнул.
— Адмирал, вы ему нравитесь, — севшим голосом сказал Поплан. — Это какое-то ненормальное живот… — и осекся, потому что Аттенборо поспешно наступил ему на ногу.
Адмирал Мюрай выпрямился, хотя, казалось, и так стоял прямее некуда, и обвел суровым взглядом физиономии разгильдяев.
— Ваше мнение обо мне, майор Поплан, меня совершенно не интересует, — проскрипел он.
— Да, сэр, — пробормотал Поплан, отчаянно пылая ушами.
— Так, — продолжил Мюрай. — Всем разойтись. Инцидент исчерпан. Дежурный, доставьте обед мне на квартиру. И распорядитесь насчет… кхм… мешка огурцов. На первое время все. Все свободны.
Наклонился, неуклюже погладил хобот и сказал:
— Ну, фон-барон, пойдем со мной. Подумаем, что с тобой делать.
Адмирал Кассельн уже добрых полчаса изучал служебную записку от адмирала Мюрая.
Содержание ее было настолько абсурдным, что у Кассельна заломило в висках.
Мюрай — ни много ни мало — требовал улучшения жилищных условий. Главное, что его интересовало — джакузи объемом не менее двух кубометров, 2х2х0,5, и газон площадью не менее двух соток. Вся крепость знала, зачем это нужно старому зануде, и сплетничала изо всех сил.
Пока у Мюрая не было ни джакузи, ни газона, он выгуливал Фон-барона в парке, на шлейке демократических бело-сине-красных цветов, и договорился со спортивным залом об эксплуатации бассейна-лягушатника в ночные часы.
Фон-барон грузновато трусил, косясь на шлейку, и похрюкивал. Встречные военные останавливались, чесали имперскую шкуру и выдвигали гипотезы о звании Фон-барона и предыдущем месте службы.
Генерал Шенкопф предположил, что тапир служил в саперных войсках — обследовал труднодоступные коммуникации на предмет сладкого запаха пластиковой взрывчатки. Он даже готов был принять Фон-барона, как бывшего имперского подданного, в розенриттеры.
