Он не хотел умирать, а смерть здесь витала в воздухе. Колиньи остался жив только по счастливой случайности. Пройди пуля дюймом-другим правее, она угодила бы в сердце, как, очевидно, и замышлялось.
— Мы окружены врагами, — сказал Генрих. — Откуда нам знать их планы?
Члены депутации обратили взоры на Конде, сочтя, что король Наваррский легкомыслен и беззаботен, что он соблазнитель женщин, а не борец за веру.
Генрих уловил их отношение к себе; и ему неожиданно пришло в голову, что было бы неплохо, если бы такое мнение о нем сложилось повсюду.
Колиньи пытались застрелить, потому что адмирал замечательный вождь. Может, того, кто лишен качеств вождя, убивать не станут.
Смерть витала в воздухе, а жизнь оставалась прекрасна.
Отстраниться Генриху было непросто. Он король Наварры, сын королевы Жанны, одной из самых стойких вождей. Теперь, когда она умерла, а Колиньи лежал раненным, гугеноты видели в нем своего вождя.
Генрих устал и хотел отдохнуть, но в спальне его ждала депутация. Гугеноты сообщили ему, что были приняты королем с королевой-матерью, и потребовали арестовать Гиза.
— И его арестовали?
— Нет, ваше высочество. Гиз еще на свободе. Но королева-мать разволновалась, а король едва не вышел из себя. Мы дали им понять, что будем добиваться правосудия.
Генрих вздохнул. Он чувствовал, что они многого не понимают.
— Уже поздно, — сказал он, зевнув.
Члены депутации переглянулись. Намекает, что хочет спать, хотя их любимого адмирала чуть не убили! Что за человек этот Генрих Наваррский?
— Ваше высочество, нужно составить план действий. Предлагаем собраться завтра у дома Колиньи.
— Завтра будет много дел, поэтому нужно выспаться, — ответил Генрих. — С минуты на минуту появится моя жена.
Члены депутации, разбившись на несколько групп, остались стоять в спальне, и похоже было, что они не уйдут без прямого приказа. Генрих не знал, прогонять ли их, потому что атмосфера была какой-то странной. Дворец притих, как никогда. Почему? Марго что-то задерживается в покоях у матери, но она скоро вернется, и тогда эти люди уйдут.
Потрясенные, они продолжали серьезный разговор о покушении на Колиньи, ведь адмирал едва не был убит.
Генрих же размышлял об отъезде в Беарн. Удастся ли объяснить Марго, что оставить Париж им надо немедленно, и, если она откажется, он уедет сам?
Марго вошла в спальню, и он сразу увидел, что она в смятении. Казалось, она едва замечает находящихся здесь людей.
— Случилось что-то? — спросил Генрих.
