Если бы старик решил так, Генрих не стал бы винить его. И вообще он редко винил кого-то за какой-то поступок.
— Ваше высочество, до меня дошли неприятные слухи.
— Правда, mon Аmiral? Мне очень жаль.
Генрих приподнял брови. Адмирал твердо встретил его взгляд. В глазах юноши не было раскаяния; губы его слегка подрагивали и готовы были растянуться в улыбке.
— Кажется, я догадываюсь, в чем дело, — пробормотал Генрих.
— Ваше высочество, мы гугеноты. Будь вы среди наших врагов, они б, несомненно, были довольны вашими похождениями. Вы понимаете, что я имею в виду.
— Увы, — пробормотал Генрих, — но гугенотки так очаровательны.
— Как принц и вождь, вы должны щадить их добродетель.
— Monsieur Amiral [6], разве не грубо отказываться от того, что щедро предлагается?
— Насколько я понимаю, ваше высочество ищет, не домогаясь, те дары, которые должны оберегаться как теми, кто может их предложить, так и теми, кто может ими соблазниться. Для вождя это большой недостаток.
— Конде был великим вождем.
— Конде одержал множество побед. И был великим вопреки своим слабостям, а не благодаря им.
Генрих скорбно улыбнулся.
— Мы таковы, какими нас создал Бог.
— Это философия грешника.
— В таком случае, mon Amiral, я грешник. И всегда сознавал это.
— Поэтому, ваше высочество, вы тем более должны быть твердым. — Взгляд Колиньи был холоден. Адмирал пришел не обмениваться с принцем шутками, а предложить ему новую линию поведения. — Королева, ваша мать, была бы рада, если бы вы проявили больше интереса к умственной жизни города. Вы хоть раз посещали университет?
— Нет. Не думал, что это входит в мои обязанности воина.
— Это входит в ваши обязанности вождя. Вы, принц Конде и я оказываем денежную помощь университету, но этого мало. Вам нужно проявить интерес к тому, что там происходит. Я попросил профессора Пьера де Мартинюса принять вас и рассказать кое-что о научной деятельности. Он преподает греческий и древнееврейский языки. Я сказал, что вы вскоре нанесете ему визит.
На лице Генриха появилось страдальческое выражение.
— Вы считаете, что это необходимо, monsieur Amiral?
— Я считаю, что интерес к умственной жизни города — существенная часть ваших обязанностей.
Прохожие шумно приветствовали Генриха, едущего по улицам Ла-Рошели. Молодежь его очень любила. Люди постарше относились к нему более сдержанно, но, встречая его, находили ему оправдание. Он молод, говорили они, со временем угомонится; и все же предупреждали дочерей: «Не лезь на глаза принцу».
