Туда вдругорядь отправиться27.
Торфинн отвечает:
— Ну, тебя так просто не напугаешь! Ни у кого до тебя не было охоты разрывать курган. Но поскольку, я знаю, мало проку от сокровищ, если закопать их в землю или положить в курган, я не стану с тебя взыскивать, тем паче, что ты мне все принес. И как ты добыл этот добрый меч?
Греттир сказал в ответ вису:
Сей клинок благородный,
Режущий раны, в кургане
С бою добыл я ныне —
Сгинул могильный житель.
Стал бы только моим
Бранных рубах крушитель,
Он бы вовек не выпал
Из рук кормильца ворона28.
Торфинн отвечает:
— Славно сказано! Но ты должен совершить какой-нибудь подвиг, прежде чем я дам тебе этот меч. Ведь я сам так и не получил его от отца, покуда он был жив.
Греттир сказал:
— Как знать, кому меч в конце концов лучше послужит!
Торфинн взял себе сокровища и спрятал меч подле своей постели. Так прошло время до праздника середины зимы, и не случилось пока ничего, о чем бы стоило рассказать.
XIX
На следующее лето Эйрик ярл, сын Хакона, собрался в Англию, к конунгу Кнуту Могучему, своему родичу29. А власть в Норвегии он оставил своему сыну Хакону, поручив и сына и управление страной заботам брата своего Свейна ярла, ибо Хакон был годами еще ребенок. Прежде чем уехать, Эйрик призвал к себе лендрманнов и богатых бондов. Они много толковали о законах и порядках в стране, ибо Эйрик был ревностный правитель. Людям казалось большим непорядком, что разбойники и берсерки принуждали достойных людей к поединкам, покушаясь на их жен и добро, и не платили виры за тех, кто погибал от их руки. Многих так опозорили: кто поплатился добром, а кто и жизнью. Поэтому Эйрик ярл запретил все поединки в Норвегии и объявил вне закона всех грабителей и берсерков, творивших эти бесчинства. Торфинн, сын Кара, с острова Харамарсей, был во всем с ним заодно в этом решении и приговоре, ибо он был человек мудрый и большой друг ярлу.
Называют двух братьев, которые были всех хуже. Одного звали Торир Брюхо, а другого Эгмунд Злой. Они были родом с Халогаланда, сильнее и выше ростом, чем прочие люди. Они были берсерками, и, впадая в ярость, никого не щадили. Они уводили мужних жен и дочерей и, продержав неделю или две у себя, отсылали назад. Где только они ни появлялись, всюду грабили и учиняли всякие другие бесчинства. Эйрик ярл объявил их вне закона во всей Норвегии, и Торфинн, как никто, ратовал за их осуждение. Они же метили отплатить ему за его вражду.
