— Лейтенант Маракайн, генерал ждет, — проговорил, подойдя к Толлеру, какой-то юный капитан.
Толлер козырнул и двинулся следом за капитаном к генеральской палатке. Вскоре он уже стоял, вытянувшись в струнку, перед худощавым, суровым на вид мужчиной, который выглядел удивительно молодо для человека с пятьюдесятью годами воинской службы за спиной. Возраст выдавали только глаза.
— Садись, сынок, — сказал генерал. — Потолкуем, как говорится, по душам.
— Благодарю вас, сэр. — Теряясь в догадках, Толлер занял указанный стул.
— Я пролистал твое личное дело. Ты в армии недавно. Скажи, что заставило тебя, бывшего ученого, взяться за оружие?
— Меня зачислил в армию принц Леддравор.
— Вы с принцем друзья?
— Вряд ли я достоин подобной чести, сэр. — Толлер позволил себе усмешку.
— Ясно. — Далакотт улыбнулся в ответ. — Итак, менее чем за год ты дослужился до лейтенанта…
— Вы же знаете, на передовой выбиться в офицеры достаточно просто. Если все старшие по званию погибли…
— Ясно, — повторил Далакотт. — Как тебе понравится вот это? — Генерал вручил Толлеру три медали за доблесть, которые представляли собой круглые кусочки бракки, инкрустированные белым и красным стеклом, и откинулся на спинку стула, изучая реакцию лейтенанта.
— Благодарю вас, сэр. — Толлер пощупал диски и убрал их в карман.
— Не стоит, сынок. Скажи, армейская жизнь не обманула твоих ожиданий?
— Стать военным я мечтал с детства, но…
— Но не ожидал, что настоящая война настолько уродлива, верно?
Толлер посмотрел генералу в глаза.
— Сэр, я не понимаю, зачем вы меня вызвали.
— Пожалуй, для того, чтобы подарить тебе вот это. — Далакотт разжал правую руку и положил на ладонь Толлеру диковинный предмет.
Предмет оказался неожиданно тяжелым. Толлера поразил блеск полированной поверхности — так блестит на рассвете море, когда дробятся в волнах лучи солнца.
— Что это? — спросил Толлер.
Далакотт покачал головой.
— Не знаю. Много лет назад я нашел его на берегу Бес-Ундара, и никто до сих пор так и не смог объяснить, что это такое.
Внезапно большой палец Толлера сам собой принялся описывать круги по гладкой поверхности предмета.
— А почему вы мне его дарите, сэр?
— Потому что он в свое время свел меня с твоей матерью.
В палатке воцарилось молчание. Толлер пытался осознать услышанное, а генерал сидел и смотрел на сына.
— Не знаю, что и сказать, — признался наконец Толлер. — Все случилось настолько неожиданно… и поздно.
— Ты еще не знаешь, насколько поздно. — Далакотт поднес к губам бокал с вином. — У меня были достаточно веские причины, чтобы хранить тайну. Но теперь… Ты не обнимешь меня… как обнимают отца?
