— Приехали, — нарушив долгое молчание, сказал Толлер. — Самое трудное позади, мы справились со всеми неприятными сюрпризами, которые нам подбросило небо, и остались в добром здравии.
— Капитан, — проговорил Завотл, — меня, признаться, по-прежнему беспокоит спуск.
— Раз мы еще живы, можем продолжать полет. — Толлер посмотрел на обогреватель. Это устройство спроектировал и установил с помощью Завотла Рилломайнер. Оно напоминало по форме букву S и состояло из бракковых трубок, скрепленных шнуром из стекловолокна и огнеупорной глиной. Верхний конец входил в устье камеры сгорания, а нижний прикрепили к палубе позади места пилота. При каждом выхлопе в систему поступало некоторое количество тепла, и по гондоле проходила волна горячего воздуха. — Пора составить медицинский отчет. Как себя чувствует команда?
— Мне все еще чудится, будто мы падаем, — признался Рилломайнер.
— Упасть мы не можем, раз ничего не весим, — резонно возразил Толлер. — Привыкай. А ты, Фленн?
— Я в порядке, капитан. Высота на меня не действует.
— На меня, в общем, тоже. — Завотл записал все в журнал. — А вы, капитан? В бодром здравии?
— Совершенно верно. И ничто не заставит меня изменить решение — сразу после малой ночи я переворачиваю корабль.
Толлер знал, что второй пилот все еще цепляется за свою теорию, согласно которой после прохождения точки нулевой гравитации с переворотом лучше подождать денек-другой. Завотл доказывал, что тогда корабль гораздо быстрее пройдет наиболее холодную зону.
Толлер в принципе был с ним согласен, однако в память ему крепко-накрепко врезались слова Лейна, который предупреждал: «Как только вы минуете среднюю точку, вас начнет притягивать Верхний Мир. Поначалу притяжение будет слабым, но станет нарастать с каждой секундой. И если вам взбредет в голову включить реактивный двигатель, корабль не выдержит. У него имеется определенный запас прочности, но он не слишком велик».
Завотл возражал — мол, ученые не предвидели, что наверху царит ледяной холод, и не учли, что разреженный воздух меньше давит на оболочку, и, следовательно, максимальная безопасная скорость должна возрасти. Но Толлер оставался непреклонен. Как капитан корабля он обладал большой властью и мог самостоятельно принимать решения… если они не противоречили приказам командования, которое основывалось на мнении ученых.
Кроме того, Толлеру — в чем он не признался бы даже под пыткой — страшно не хотелось пилотировать корабль вверх ногами.
