Через год после этого — то ли вакансия освободилась, то ли оценили мои способности — предложили перейти в аналитический отдел. Вот это, я вам скажу, работка! По крайней мере, для Билли. Здесь он развернулся в полную силу своих практически неограниченных возможностей. Моя роль сводилась к двум элементарным манипуляциям — загрузить его темой и доложить начальству о завершении ее разработки. Но даже роль стороннего наблюдателя была интересна. Билли не делал секрета из сбора информации, ее анализа, проектирования алгоритма предстоящей операции, тщательной деталировки всех ее нюансов. В любой момент, подключившись, я получал подробную информацию — что сделано, что планируется, процент выполнения задания, время его окончания. То есть тот момент, когда я мог, распечатав, положить на стол начальства, как результат своих трудов, тщательно разработанный план какого-нибудь спецзадания. Спросите: моя-то в чем заслуга? Да в том, что я — Создатель, и этим все сказано. Не собираюсь ни перед кем оправдываться.
В той операции, за которую мне и моему начальству присвоили звания Героев России, я, а не Билли, сыграл решающую роль. Я узрел в куче информационного хлама, предоставленного мне на обозрение виртуальным помощником, изумруд. Да еще какой!
— Билли, об этом подробнее.
Он поработал, а я понял, что зацепил за хвост величайшую тайну прошлого века.
— Работаем!
И Билли разработал великолепный план: огромная (ну, очень огромная) куча денег, тайно вывезенных из Союза в прошлой эпохе, так же тайно вернулась на обновленную Родину. Швейцарские банкиры так ничего и не пронюхали, и, я думаю, лет еще сто не спохватятся, какие деньжищи умыкнули у них из-под носа. Вся эта информация является строжайшей государственной тайной, поэтому без подробностей расскажу о финальной — самой приятной — части операции.
Всем соучастникам финансовой диверсии выдали материальное вознаграждение. Не знаю, кто сколько получил; я — восемь миллионов, рублей, конечно. Уже по этому можете судить о размахе операции.
Героев нам вручали не в Кремле — в загородной резиденции Президента. Я, главный солист операции, и три наших последовательно стоящих друг над другом начальника в единой шеренге выпятили грудь перед Верхглавкомом. Он наградил, поздравил и пригласил к столу — отметить. Сам долго не появлялся, и распорядитель сказал:
— Угощайтесь, господа, Президент сейчас подойдет.
Мои начальствующие коллеги опробовали коньячок, белое и красное винишко, наливочку, повеселели, разговорились. Четыре рюмки стояли передо мной, соблазняя, уговаривая, стыдя и угрожая — но бесполезно: не пьющий я.
