— Ты с ней спал? — Ханна задала вопрос быстрее, чем успела его осознать.
— Не надо, Ханна.
— Я хочу знать.
Она прекрасно понимала, каков будет ответ, и глупо было даже спрашивать подобное. Но ей требовалось услышать это от него, услышать, как он говорит эти слова.
— Ты с ней спал, Филипп?
Он молча посмотрел ей в глаза. Что ж, по крайней мере, у него хватило духу это сделать.
— Да, спал, — ответил он наконец. — Это было давно, и я отказываюсь извиняться за то, что делал до того, как мы с тобой поженились.
А он и не должен.
— Ты ее любишь?
Филипп едва слышно выругался.
— Нет, Ханна. Я не люблю и никогда не любил ее. Или кого-нибудь еще, если уж на то пошло.
— Включая меня. Ты это имеешь в виду?
Он промолчал.
С минуту в комнате висела напряженная тишина. А потом Ханна не смогла больше сдерживаться:
— Филипп, я люблю тебя.
Выражение его лица не изменилось, не смягчилось от этих слов. Он не выглядел ни грустным, ни сожалеющим. Просто холодным.
— Ты зря тратишь на меня свою любовь.
Это причинило ей страшную боль, даже большую, чем она могла вообразить. Предложить свою любовь и видеть, как ее вот так швыряют тебе в лицо…
— Ну как ты можешь так говорить?
— Потому что я не могу любить тебя в ответ. Я на это не способен.
— У тебя же есть чувства ко мне, Филипп. Я знаю, что есть. Это видно в тысяче мелочей, самых разнообразных твоих поступках… Почему ты не веришь сам себе?
Он покачал головой.
— Я знал, что это плохая идея.
— Что?
— Это, — Филипп указал на кровать, обвел рукой комнату, — то, что мы довольно продолжительное время были слишком близко друг от друга. Я просто создал у тебя неправильное впечатление, дал тебе возможность думать, будто в этом есть что-то, чего на самом деле нет.
— Чего нет?
— Брака. Это не то, чего ты ожидала. Я уже говорил.
Но он же есть, этот брак. Есть! Почему он этого не замечает?
— Тогда зачем это все?
Сначала Филипп заколебался, но потом, видимо, нашел ответ:
— Важно, чтобы мы производили впечатление, будто у нас все хорошо.
— Здесь, я думаю, гораздо более важно, чтобы у нас действительно было все хорошо, не говоря уже о том, что наша личная жизнь не имеет ничего общего с публичным имиджем.
— И это моя вина. Извини. Но я предупреждал тебя, как все будет.
— Ты извиняешься? — Ей хотелось встряхнуть его хорошенько, докричаться до его здравого смысла, убедить, что чувствовать — это нормально. И любить — тоже.
— Я всегда буду верным тебе, Ханна.
— О, спасибо! — Кажется, ее сарказм удивил Филиппа. И она не смогла удержаться и не подсыпать на рану немного соли: — Честно говоря, я не вижу смысла хранить друг другу верность в браке, который не является настоящим.
