Здесь надо сказать, что Медвежонком он меня без начальственного пренебрежения называл, уважительно. Крепко сбитый я по фигуре был, а прическа у меня была лохматая такая.
Случилось это на традиционном послесезонном командном обеде, на котором обычно присутствовали первые лица руководства Белоруссии. Как всегда посидели с нами недолго, приложились к рюмке-другой и уехали, предоставив футболистов самим себе. Я крепко призадумался. Скажи мне подобное кто-нибудь другой да еще в повелительной форме, может быть и не послушал. Но слова Машерова были искренними, затрагивали какие-то потаенные струны души. И я остался в «Динамо» на все время своей спортивной биографии футболиста. А предложений, действительно, в дальнейшем хватало. Квартиры в Москве предлагали, машины без очереди — в общем, весь набор социальных благ того времени.
Вспоминать же о словах Машерова приходилось часто. Как-то я догонял находившуюся на сборах в Хосте свою команду, возвращаясь из тренировочного лагеря сборной. Выхожу из поезда на вокзале, а меня вся команда встречает! До сих пор не Могу найти слов, для того чтобы описать свои переживания в этот момент! Меня бы тогда, случись сразу же на поле выйти, ни одна оборона не удержала бы, точно. Вот что значит команда, чувство настоящего товарищества. Оно проявляется не только в моменты, когда необходимо кому-нибудь помочь, — человек человеку всегда должен прийти на помощь. А вот искренне радоваться успеху коллеги — такое возможно только в дружном коллективе. Это чувство всегда надо в себе искать и находить.
Хорошие отношения в Минске сложились не только внутри команды, но также между командой и болельщиками. В 1963 мы стартовали успешно, и зрители сразу же отреагировали на наши победы. Матчи в Минске всегда проходили при полных трибунах, а «лишний» билетик превращался у ворот стадиона в несбыточную мечту. Играли мы в вечернее время, в сумерки, поэтому во второй половине матча трибуны начинали расцвечиваться огнями факелов. Нет, современные пиротехнические средства тогда болельщикам и не снились. Жгли скрученные газеты. Впечатляющее зрелище! И вот что интересно — у милиции такие действия болельщиков желания задержать кого-либо, а уж тем более применить грубую физическую силу не вызывали. Это был праздник, ликование души.
Именно такая атмосфера царила на стадионе, когда в первом круге чемпионата-63 в Минск приехал столичный «Спартак». Как сейчас помню, арбитром матча был старейшина советского судейского корпуса ленинградец Белов. Игра при нулевой ничьей уже близилась к завершению, когда в ворота москвичей был назначен пенальти. Минута 85-я шла. Представляете, что творилось на трибунах?! В воротах Маслаченко, на одиннадцатиметровой точке — я. Именно после этого удара против моей фамилии в графе «забитые за минское «Динамо» голы» появилась единица.
