«Когда кто-нибудь на побережье Северного моря бросает в воду вишневую косточку, то произведенное таким образом движение должно продолжиться до другого берега Атлантики». Приблизительно так; я уже не найду этого места. Оно типично для мышления, чрезмерно увлеченного причинно-следственными связями. К счастью, так не случается; всегда происходит расходование частного действия благодаря всеобщему — благодаря сопротивлению, инерции, силе тяжести и тому подобному. Причина отделяется и исчезает в универсальном; так вызванное вишневой косточкой движение погашается уже следующей волной. Любое колебание чаши весов в итоге приводит к равновесию. Утешительная мысль в пределах динамических порядков.
Не так у Дидро — я вынужден цитировать его по памяти: «Способ, каким в одном парижском доме совершается отцеубийство, находится в точной взаимосвязи с тем, встает ли с постели мандарин в Китае с левой или правой ноги». Гениальная мысль, взгляд на мировую гармонию через дверную щелку.
Описание Лихтенбергом гамбургской гавани в письме к брату Фридриху Кристиану от 13 августа 1773 года — один из красивейших морских пейзажей.
Относительно Французской революции. По его мнению, ошибочно полагать, «будто нация управляется несколькими злодеями. Разве эти злодеи не должны были скорее воспользоваться настроением нации?»
О немцах — уже тогда: «Никакая нация так сильно не чувствует ценность других наций, как немецкая, и, к сожалению, так мало испытывает уважение к себе со стороны большинства из них, — нация, которая хочет всем нравиться, заслуживает того, чтобы мало уважаться всеми».
Несомненно, это связано с проклятием центральноевропейской державы; еще сюда примешивается страх. Будь они поменьше, они играли бы в Европе роль хозяев гостиницы. Тридцать лет кряду начищали бы сапоги и сносили каждое оскорбление, а потом убирались с сапожным ящиком. То, что это «тянется шлейфом» со времен Штауфенов, указывает не только на недостаток, но и на потребность.
Это б могло измениться, если бы была найдена новая формула мира. Прежде всего, она может быть только технического характера; при нивелировке человеку не лучше, но и не хуже, чем всем другим. Техника — это униформа Рабочего. Немцы изрядно этому поспособствовали, если поразмыслить единственно о роли Гёттингена и Гейдельберга.
* * *
В шезлонге на шлюпочной палубе; солнце и безветрие. Встречный ветер и муссон поднимаются. Между гребнями двух волн большой плавник — вертикальный, следовательно, какой-то крупной рыбы, не дельфина.
