«Если», 1995 № 07 | страница 82
Как было сказано, джинн на свободе. Несмотря на продолжающиеся в обществе дискуссии, биотехнология — фундаментальная и прикладная — расцветает под щедрым дождем субсидий. Помимо всего прочего, это и весьма доходная, перспективная отрасль экономики развитых стран, что весьма серьезный аргумент не в пользу «технологического консерватизма». Этологи сетуют по поводу «эрозии ценностей науки». Имеется в виду массовый отток ученых в промышленные лаборатории, что наносит ущерб университетскому образованию. Социологи говорят о приоритете экономической выгоды перед социальной пользой.
Есть и более резкие суждения: биотехнология — социальное оружие. Не случайно во времена еще не столь давние правительство США установило жесткий контроль за экспортом продукции и главное— идей биотехнологии, исходя из того, что процессы и продукты БТ «могут использоваться в странах, враждебных Западу, как потенциал для биологической войны». Так что слово «оружие» может иметь в данном контексте совершенно прямой смысл.
Тем не менее развитые страны идут по пути ослабления регламентаций в отношении БТ. Многие положения относительно запретов на использование рекомбинантных ДНК, которые были предложены известной Асиломарской конференцией (США), давно забыты. Американский Национальный институт здравоохранения рассматривает сегодня разработки в области БТ как одно из главных направлений. Ежегодно два миллиарда долларов идет из бюджета института на исследования по молекулярной биологии и БТ. Значительные суммы выделяются непосредственно на совершенствования генотехники: сама эта отрасль чрезвычайно науко- и технологически емка. НИЗ поддерживает десять компьютеризированных баз данных по культурам клеток, мутантным клеткам человека, ДНК, банки генов и нуклеиновых кислот.
И, разумеется, некоторых ученых не оставляет мечта об усовершенствовании рода человеческого. В той же американской печати обсуждался известный проект «тиражирования» Нобелевских лауреатов, когда предлагалось создать нечто вроде банка спермы выдающихся личностей. Далее — понятно: искусственное оплодотворение самых достойных, физически и психически здоровых «матрон» и увеличение в популяции числа гениев.
На новом витке возрождаются тенденции евгеники, связь которой с генетикой считается многими учеными традиционной. Снова делается соблазнительной мысль о некой сверхнауке, способной управлять процессом эволюции. Для этого существуют операции «позитивные» — тоже искусственное оплодотворение — и операции, увы, «негативные». Скажем, стерилизация неполноценных. Критерии неполноценности? Их будут, видимо, устанавливать самые полноценные.