Ее голос звучал резко и отрывисто — магичка облегченно вздохнула, узнав привычную манеру речи Шики. Та осталась собой.
— Я научу тебя видеть глазами предчувствия смерти, но при одном условии. В обмен ты поможешь мне в моих делах. Недавно я лишилась слуги-сикигами, и мне позарез нужна пара крепких рук и ног.
— Вот в чем дело, — пробормотала Шики, не оборачиваясь. Потом поинтересовалась с небрежностью, заставившей поежиться даже бывалую магичку: — Если соглашусь, смогу я убивать людей?
— Конечно.
— Тогда можешь распоряжаться мной. Все равно в этом мире ничто больше не освещает мне путь.
Печальный и отстраненный голос Шики угас — она медленно опустилась на землю, словно из нее вынули стерженек. Взяло ли свое истощение не оправившегося до конца организма или последствия самоубийственного удара ножом — но она потеряла сознание.
Тоуко опустилась рядом и, уложив ее голову себе на колени, долго и задумчиво всматривалась в лицо. Ледяная строгость черт, нахмуренные брови — Шики никто не принял бы за спящую, это было, скорее, сродни мертвому спокойствию.
— «Ничто не освещает путь»?.. Бедняжка, ты так запуталась. Все еще блуждаешь в темноте.
Настойчиво, словно наперекор неживому безмолвию, отразившемуся на лице Шики, магичка продолжала:
— Пустота в тебе означает, что ты сможешь заполнять ее — от всей души, всем, чем пожелаешь. Разве может быть судьба счастливее, глупышка?
Кривая, немного смущенная усмешка скользнула по губам Тоуко — когда же в последний раз она позволяла себе так растрогаться? Ах, эта молодежь — заставили вспомнить то, что было давно и надежно забыто.
Время, когда мое сознание тонуло в бездонье сновидений — вот что вспомнилось мне. А еще…
ШИКИ, который ушел навсегда. Мое второе «я». Ради чего он пожертвовал своим существованием, что он пытался защитить?
Листая смутные воспоминания Рёги Шики, я, кажется, поняла.
Быть может… ШИКИ спасал свою мечту. Свой сон о недоступном счастье.
Был ли в том сне мой неуклюжий друг-одноклассник? Как относился к нему ШИКИ? Хотел бы он стать таким же, если бы существовал в мужском теле? Всего этого мне уже не суждено узнать. Никогда.
ШИКИ ушел, чтобы не потерять его… и Шики.
Оставив меня долгому, бесконечному одиночеству.
В палату осторожно пробрались утренние лучи.
Мои прозревшие глаза, словно сами собой, раскрылись им навстречу.
Блаженное тепло. Я проснулась в прежней госпитальной постели. Должно быть, магичка уладила ночное происшествие. Но меня это не заботило. Зачем вспоминать разные ужасы, когда я могу думать совсем о другом. О нем.
