— …То это не убийство и не безвременная смерть? Все равно, выглядит слишком вызывающе. Если им так хотелось покончить с собой, выбрали бы способ, который не заставит других подчищать за ними.
Мои слова слегка огорчили Микия, и он укоризненно оглянулся через плечо.
— Шики, нельзя так говорить об умерших.
В его голосе не было нравоучительных интонаций. Он действительно так считал. Я заранее знала, что он скажет, и отрезала:
— Кокуто, терпеть не могу твои обывательские рассуждения.
Может быть, ответ прозвучал грубовато, но Микия даже не моргнул — этим его было не пронять.
— Ого, ты сто лет меня так не называла!
— В самом деле?
Микия кивнул.
Я обращалась к нему двумя способами: по фамилии — Микия, или по имени — Кокуто. Но мне тяжело было произносить его имя… Не знаю, почему.
Пока я замешкалась, не зная, как бы ему ответить, Микия встрепенулся и хлопнул в ладоши, словно вспомнил что-то интересное:
— Кстати о диковинах. Моя сестра, Азака, тоже их видела.
Не понимая, на что он вдруг перевел разговор, я нахмурилась.
— Помнишь, о чем мы говорили? Девушки, которых по слухам видели парящими над зданием Фудзё. Ты ведь тоже видела их?
Да. Теперь я вспомнила.
Еще три недели назад по городу расползлись слухи о парящей над высоким офисным зданием в деловом районе человеческой фигуре. И если Азака видела ее своими глазами… значит, она действительно существует.
Два года, которые я пролежала в коме после несчастного случая, не прошли бесследно. Теперь я могла видеть вещи, которые не видел никто. Вещи, которые не должны существовать. Тоуко-сан говорила, что здесь имеет значение не столько «видение», сколько «восприятие». Другими словами, мои глаза и мозг теперь воспринимали мир на более высоком уровне, чем у обычных людей. Но меня не слишком интересовали ее объяснения.
— Я действительно несколько раз видела фигуру над зданием Фудзё. Но с тех пор прошло время и теперь я не знаю, осталась ли она там или исчезла.
— Вот как? А я иногда прохожу по той улице, но никогда не замечал ничего необыкновенного.
— Все потому, что ты носишь эти дурацкие очки.
— Не думаю, что дело в очках, — Микия не поддержал легкого тона и нахмурился.
Иногда его искренность и прямота просто выводили меня из себя, а иногда — восхищали. Но, наверняка, именно они мешали ему видеть невидимое.
Как бы то ни было, странные события с парящими и падающими людьми продолжались. Мне вдруг захотелось разобраться, и я сама не заметила, как начала размышлять вслух:
