Пятая жертва превратилась в жуткую свастику, сложенную из отрезанных рук и
ног.
– Убийца совершенно ненормальный, – пробормотал я, борясь с подступившей
тошнотой. Дайске кивнул:
– Чтобы это понять, не нужно быть семи пядей во лбу. Ну, а ты что об этом
думаешь, в целом?
– Меня спрашиваешь? Ну, возможно то, что все они были рассечены на части, имеет значение, ведь это характерно для каждого случая. Кроме того…
– Кроме того?..
– Мне кажется, убийца все глубже погружается в пучину безумия. И следующие
жертвы могут быть не только на улице.
– Ты, прав, наверное. О-хо-хо, – Дайске устало прикрыл глаза ладонями.
– У него нет никакого нормального мотива и никаких правил. До сих пор убийства
случались на улице, в безлюдных местах, но, если он никого не встретит, то может пойти
и дальше – вломиться куда-нибудь. Лучше бы вашему начальству подумать об этом и
принять меры.
– Кстати… – Дайске дипломатично сменил тему, – вот это мы нашли рядом с пятой
жертвой.
Он положил на стол четкую фотографию жетона нашей школы. Многие относились
к этим значкам несерьезно, учитывая, что от нас не требовали даже носить форму, но в
правилах было написано, что полагается закрепить его на одежде, отправляясь в школу.
– Не знаю, то ли убийца не заметил пропажи потому, что дело было в траве, то ли
он нарочно оставил его там. В любом случае, это что-то означает. Придется мне к вам
наведаться в ближайшем будущем.
Мрачно нахмуренные брови Дайске сделали это предупреждение еще более
зловещим.
Зимние каникулы пролетели, словно вспышка. Единственное, что заслуживает
упоминания, это то, что мы вместе с Шики сходили в святилище на Новый год. Все
прочие будничные и нормальные события моментально изгладились из памяти.
Когда начался третий триместр, Шики замкнулась еще больше. Даже я отчетливо
ощущал ауру резкого отторжения, стоило к ней приблизиться.
После окончания уроков, когда классная комната осталась пустой, я нашел там
одинокую Шики. Она не двигалась и ничего не делала, только молча смотрела в окно. Она
выглядела настолько хрупкой и печальной, что я, не в силах оставить ее одну, без
приглашения уселся за соседнюю парту. Мы молчали.
Ранний зимний закат окрасил тихий и пустой класс тревожными багровыми
красками. Среди красных и черных теней ШИКИ, сложив руки на груди и прислонившись
спиной к окну, небрежно спросила:
