— Благодарю.
Аманда направилась к паре свободных кресел в углу залы. Усевшись, она принялась рассматривать танцующих, скорее изучая, чем восхищаясь ими.
Клинт примостился на стульчике, задаваясь вопросом, осознает ли она вообще, что он рядом. Казалось, девушке было интересно все, кроме него. Вообще-то молодому человеку нравилось одиночество, но он не любил, когда его в упор не замечали.
— Извиняюсь, не принести ли вам пунша? — попытался он сломать лед молчания.
— Прошу прощения, а не извиняюсь, — поправила она. — Извиняюсь это значит — извиняю себя. Что ж, я не против.
Клинт, бормоча, побрел к стойке:
— Черт бы вас побрал, леди. В следующий раз сами берите пунш.
Когда он вернулся, Аманда поблагодарила за напиток и возобновила свои наблюдения за танцующими, не попытавшись даже завязать с ним разговор.
Откинувшись на стуле, Клинт рассматривал ее. Внешность очень даже ничего, но за милю веет крещенским морозом. Все в ней говорило, что она жаждет общения не больше, чем ее нелюдимый напарник. И одета она была в зимние сапоги со шнуровкой, а не в мягкие атласные туфельки для танцев, как большинство других молодых барышень. Клинт решил, что, если ему суждено сегодня застрять в городке, он выведает о ней побольше. Не ради того, чтобы завязать знакомство, нет, конечно, а просто из любопытства.
Ее молчание становилось совсем нестерпимым.
— Вы любите танцевать, мисс Аманда?
Спрятанный в сапоге кольт меньше всего благоприятствовал танцам, но и дальше переносить вечер без единого слова в адрес друг друга он был не в силах.
— Нет, благодарю, — ответила она, не удостоив его взглядом.
Злость охватила Клинта быстрее, чем он обычно успевал нажать на курок.
— Отлично. Почему бы и в самом деле не посидеть, отвернувшись друг от друга, еще какое-то время.
Аманда впервые за полчаса взглянула на него. Глаза их встретились, и, казалось, каждый ждал, кто отведет взгляд первым. Клинт увидел, что в глубине ее глаз, как в грозовых облаках, сверкнули искры.
Затем она медленно повернулась к нему, и голос у нее чуть смягчился.
— Прошу прощения, мистер?..
— Мэтьюз. Клинт Мэтьюз.
— Прошу прощения, мистер Мэтьюз. По-видимому, следует дать кое-какие пояснения. Видите ли, я в курсе, что мое имя было вытащено из хрустальной вазы мисс Пич последним, и вас почти насильно сделали моим суженым.
У Клинта от удивления поползли вверх брови. Если чем-то он искренне восхищался в этой жизни, так это честностью.
— Вы, что же, сыщик или репортер, мисс?
