- У вас есть ручка?
- Да. - Я теперь отводил от нее глаза.
- Ну пишите. Москва, улица Кропоткинская, восемь... Записали? Квартира двадцать четыре. Телефон семнадцать, двадцать один, шестнадцать... Звонят ему обычно около десяти часов утра. Вечером звонить бесполезно. Не дозвонитесь.
Она плавно уплыла вновь, и я вновь был потрясен женской красотой и этими великолепными ее формами, формами этой женщины Лены - Марины Евгеньевны...
- Ведите себя скромненько, - вернувшись, тихо шепнула она мне на ушко, - Зиновий Борисович, по-моему, еще не спит.
- Простите, - забормотал я.
Мещерская махнула рукой и села вновь показательно. Боже, как это... прекрасно! Я мог бы тогда увидеть Лену. Что меня удержало? Я ее тогда любил. Я мог поклясться, что я ее люблю. Я бы... стал перед ней на колени и долго умолял бы полюбить меня. И она не виновата, что Бог ей дал красоту, и она не могла справиться с этой красотой.
- Оч-ни-тесь! - проворковала Марина Евгеньевна. - Видите, как я права! И почему не даю адрес Леночки... Вы же тоже так пойдете к ней. Игорь рассказывал, как вы увели ее от него. Вы соблазнитель. Нужно ли теперь это моей дочери?
- Вы шутите...
- А вот и нет, не шучу. Есть мужчины, которые все могут. Павел был из таких. Он сейчас там, вероятно, соблазняет. К нему идут потоком. Говорят, у таких, как он, там деньги, положение. У них там все проще. Не заглядывают в скважину: а что ты там поделываешь? Это у нас всеобщий аврал, когда к мужчине заходит женщина. Я не нашла слова и сказала аврал. Это всеобщее помешательство. Павел от этого избавлен.
Я вспомнил письма-доносы, слова Лены, которые зафиксировал доносчик. Эти слова - копия теперешних. Научилась ли Лена от матери глядеть на все проще? Однако я произнес:
- Вы говорите злые вещи!..
- Полноте! - Мещерская вдруг похолодела лицом и четко, как бы диктуя мне, добавила: - Запомните, я ничего не боюсь. Я не боюсь при вас сказать, что если бы моя дочь уехала туда, к нему, я бы была счастлива... Вы посмотрите на него! - Кивнула на дверь, куда ушел недавно ее муж. - У него трясутся руки! Улаживание, улаживание... Сколько нужно ума, изворотливости, чтобы жить у нас неприкосновенным!
Елена Мещерская... Полковник Шмаринов еще тогда, в нашем городке, предложив мне место Железновского (тоже ведь офицерская должность! уговаривал он), раскладывал мне, как на картах, с чем могу столкнуться я на новой работе. Тут и логика, тут и психология, тут и судьбы, и неожиданные повороты. А самое главное - нужны порядочные люди, которые, разбирая то или иное дело, не будут слепо прикладывать руку к головному убору и выполнять всякие распоряжения и приказы.
