Кьяра задержала дыхание, пытаясь умерить отчаянно колотившееся сердце. Это же надо, она не волновалась так с ночи своего первого бала.
Правда, тогда она была невинной девочкой, только что выпорхнувшей из классной комнаты и совершенно незнакомой с окружавшим ее чуждым миром. В то время войти в бальный зал какого-нибудь особняка в Мейфэре было для нее все равно что оказаться в сказочной стране. Титулованные джентльмены, одетые с ослепительной роскошью, казались ей сплошь прекрасными принцами.
Во всем, что касалось природы мужчин, она разобралась быстро. Впрочем, недостаточно быстро. Шеффилд оказался не принцем.
«Хрен собачий», называла его Кейт. Когда ей объяснили, что означают эти слова, Кьяра внесла их в свой словарик употребляемых выражений. Да, Шеффилд был хрен собачий. По наивности она влюбилась в него — он был хорош собой.
Тогда почему у нее сейчас так сосет под ложечкой?
Сжав кулаки, Кьяра попыталась преодолеть охвативший ее страх. Она никак не могла поверить, что добровольно согласилась вернуться в этот сверкающий мир гламурного праздника. В мир шелковых сплетен. Атласной лжи. Да вдобавок в компании порочного оболтуса, джентльмена, единственный интерес которого составляла погоня за удовольствиями.
И по уму, и по восприятию они с ним являлись полными противоположностями.
Противоположные заряды притягиваются друг к другу.
Вспомнив один из главных законов физики, Кьяра прикусила губу. Из того, что в момент слабости она позволила себе интимное прикосновение и сладкий поцелуй, вовсе не следовало, что ее влечет к лорду Хэдли. Ни в коем случае! Это мог быть любой…
Стук в дверь прервал ее размышления.
— Пришел лорд Хэдли, миледи.
Кьяра выпрямилась.
— Пригласите его, Маккейб.
Леди выглядела такой напряженной и бледной, что казалась вырезанной из мрамора. Она нервничает? Странно, но ему тоже было не по себе.
Он вошел в гостиную и вежливо поклонился. Возможно, теперь ему удастся обо всем цивилизованно договориться.
Напрасно Лукас на это надеялся.
Сложив руки на груди, вдова резко отодвинулась к окну.
— Позвольте напомнить вам, что наш уговор — это исключительно деловое соглашение, не более того.
Когда она повернулась к окну и выглянула в сад, на ее лицо набежала тень. Выражение лица было непроницаемым, но в ее тоне звучало презрение.
— Судя по всему, мои подруги все продумали, — продолжила она. — Вы получаете переведенную рукопись, а я — титулованного жениха и что-то похожее на уважение в обществе.
