Кьяра недоверчиво фыркнула. Такое объяснение лишь подтверждало ее подозрения.
— Чушь! Я не знаю, о ком вы говорите.
— Вы, пожалуй, правы. Но сэр Генри Фелпс знаком с вашими работами и высоко ценит вас.
Вот это да! Совершенно неожиданное открытие. Кьяра даже представить себе не могла, что баронет-книгочей может иметь что-то общее с графом-распутником. Ей как-то довелось ознакомиться с кое-какими статьями пожилого джентльмена, и они оказались проницательными и четко изложенными.
А единственным следом, который оставил в печати Хэдли, были скандальные статейки в «желтых листках» о его похождениях.
— Если вы говорите правду, тогда почему он сам не пришел? — спросила она.
Граф ответил не сразу.
— В последнее время он с трудом добирается даже из спальни в кабинет. Но отказывается выходить из дома не по причине недомогания, а из гордости. Ему не хочется, чтобы люди увидели его прикованным к креслу-каталке.
Кьяру удивила боль, прозвучавшая в голосе Лукаса. Неужели такой самовлюбленный балбес мог думать еще о ком-то, кроме самого себя, кому-то сострадать?
— Вас тоже интересуют интеллектуальные занятия?
— Не совсем. Существует много других, более интересных занятий, — хмыкнул он, но в его глазах она не заметила никакого намека на цинизм.
«Не будь дурой, — посоветовала она себе. — Это всего лишь игра света, а не выражение печали во взгляде».
— В любом случае для него это очень важно. — Сейчас ей не показалось: в его словах действительно послышалась любовь. — И поэтому я сделаю все, чтобы он чувствовал себя счастливым, даже если для этого потребуется пройти сквозь стену.
Кьяра вдруг ощутила, что враждебность, которую она испытывала к Лукасу вначале, стала ослабевать.
— Вы говорите так, будто любите его. Он кивнул:
— Так и есть. Не так-то просто записному холостяку оказаться опекуном своевольного подростка. Однако он относился к моему юношескому безрассудству с немыслимым терпением и добрым юмором.
Из его слов Кьяра сделала вывод, что лорд Хэдли ни к чему не относился серьезно, за исключением своих удовольствий. Лукас повернулся к окну, и когда она увидела его четкий, сильный профиль на светлом фоне, ее кольнула совесть. Не слишком ли поспешно она судит о его характере? Ей, как никому другому, было хорошо известно, что общественное мнение часто искажает реальную картину.
— Прямо как святой. — Чтобы скрыть смущение, Кьяра принялась внимательно рассматривать рукопись.
— С дьяволом в качестве племянника?
