— Гол? — в абсолютной тишине, охватившей на мгновение «Уэмбли», неожиданно громко прозвучал вопрос рефери Готфрида Динста, подбежавшего ко мне.
Я решительно показал на центр. И тишина взорвалась грохотом трещоток и труб, немыслимым ревом стотысячной глотки болельщиков. В этом диком реве трибун потонули протесты немецких футболистов. По выражению их лиц я понял, что пришлось испытать моему коллеге Крейтлейну в матче англичан и аргентинцев. Но отступать было некуда…
Последние 15 минут. Для немцев время летит, для англичан — едва тащится. Для меня тоже. Честно говоря, окончание матча я провел как в тумане. Механически фиксировал положение «вне игры», выходы мяча за боковую и лицевую линии. А в голове одна мысль: не ошибся ли? И память тут же восстанавливала напряженное лицо Тилковски, спину Херста…
Наконец потянулась последняя минута матча. И снова она стала роковой для немцев. Херст забил четвертый мяч, лишив соперников последней, едва теплившейся надежды.
Дав финальный свисток, Динст сразу же бросился за мячом, оцененным в 5000 фунтов стерлингов. Было решено передать его для продажи на аукционе благотворительной организации. Но Динста опередил немецкий игрок Халлер. Прижимая к себе оранжевый кожаный шар, он гигантскими прыжками понесся к раздевалке. Динст во вратарском броске пытался перехватить его. Тщетно. Через минуту Халлер вновь появился на поле, но уже с пустыми руками.
На все вопросы он отвечал:
— Мяча не брал. Ничего не знаю.
Это происшествие прошло мимо внимания зрителей, шумно приветствовавших своих любимцев. С южноамериканским темпераментом отмечали англичане победу своей сборной. Вытирая потные руки о грязные трусы и зеленое сукно королевской ложи, плача от счастья, английские футболисты получили из рук своей королевы золотые медали и статуэтку Нике. За ними, вытирая слезы горечи и досады, позолоченные медали получили спортсмены ФРГ. Затем в ложу поднялись мы, арбитры. Королева Елизавета тепло поблагодарила нас за судейство, вручила каждому копию золотой богини.
Спустившись вниз, мы, не сговариваясь, бросились в судейскую комнату. Кто-то угадал наши волнения — телевизор уже включен. Не говоря ни слова, все трое валимся в низкие удобные кресла. По доброй английской традиции (о, какой она мне показалась в тот летний день доброй!) по телевизору прокручивают пленку с видеозаписью голов и наиболее острых моментов игры. Вот он, злополучный третий мяч. Чертовски медленно — все-таки великая это вещь — техника! — вздымает немецкий вратарь руки, неторопливо, словно пушинка, летит мяч, пробитый Херстом с пушечной силой, медленно набухает за перекладиной тугая нейлоновая сетка.
