К нашему удивлению, русские матросы при увольнениях на берег вели себя, по русскому же выражению, "тише воды, ниже травы". Как мне позже разъяснил Руднев, с личным составом эскадры более месяца велась разъяснительная работа подобная той, которой мы занимались в Японии. Самым главным фактором русской подготовки матросов к сходу на берег был строжайший запрет пить "больше бутылки на человека". Нарушившего это не хитрое правило ждал запрет на сход на берег до конца визита. Как мне позже, за рюмкой виски, пояснил Руднев - "по трезвости русский матрос существо добродушное и не злобливое, да и за семь лет состав экипажей почти весь поменялся". Правда потом добавил - "но если их угораздит напиться, то базу флота вам придется строить заново, тогда они вспомнят все что было, и многое из того, чего и не было". Гораздо более важным для зарождения того боевого братства, которое мы видели при Циндао, был конечно не тот факт, что матросы флотов не передрались друг с другом. Главное, что в тот, первый визит начал ломаться лед недоверия офицеров двух стран друг к другу. И положили начало этому четыре человека.
Макаров, Руднев, Камимура и я поначалу вынуждены были стоически терпеть друг друга на официальных приемах. Единственной общей темой для разговоров у нас были недавно отгремевшие сражения, в которых мы не смогли убить друг друга, хотя временами были весьма к этому близки. Поначалу мы просто вспоминали - кто, где и в чем ошибся. Для меня стало откровением, что построение русского флота при Шантунге (Того ссылается на подставленый под удар отряд новых ЭБР, что позволило более старым кораблям почти полчаса вести огонь без помех. Примечание русской редакции) было не заранее продуманной схемой а вынужденной мерой. Вызван сей вынужденный, но удачный ход был быстрым выходом кораблей Камимуры в голову русской колонны. Если бы я тогда знал, насколько неприятным окажется получится русский ответ, я бы наверное притормозил выдвижение отряда крейсеров… Точно так же Макаров был огорошен тем, что моя атака хвоста русской колонны, которая сломала его тщательно отрепетированный план боя, была вызвана не соображениями большой стратегии, а элементарной ошибкой в ночном маневрировании. Но переломным моментом стали даже не вечера взаимных воспоминаний…
Однажды я признался Рудневу, что до сих пор иногда сомневаюсь - что было бы в бою у Шантунга, отдай я незадолго до полудня приказ на одновременную торпедную атаку русских броненосцев как своими линкорами с Запада, так и крейсерами и миноносцами Камимуры с Востока. Это был единственный момент боя, когда я не был уверен в правильности своего решения в момент его принятия. Усмехнувшись русский адмирал предложил мне "переиграть сражение с этого момента". Поначалу я принял все это за злую шутку, и попытался ответить соответственно в духе - "при всем моем горячем желании, я не выпил еще достаточно саке, чтобы вывести в море десяток броненосцев, и утопить их там только ради проверки моих мыслей". Рассмеявшийся Руднев предложил мне "на этот раз ограничиться простым моделированием". И любезно разъяснил, что именно он имел в виду. Поначалу, мне показалось что идея переигрывать уже состоявшееся сражение несколько глупа. Но когда Макаров рассказал, что перед битвой при Шантунге они несколько раз ее подобным образом моделировали, мне стало интересно. Морские игры уже не были к тому времени новинкой, знаменитой игре Джейн как раз исполнилось десять лет. Но русские подняли уровень детализации настолько, что рутинная проверка маневрирования и расстановки кораблей в эскадрах превратилась в настоящую отработку будущего сражения. Или, в нашем случае - переигрывание уже состоявшегося в его переломный момент. На моделирование сорока минут боя у нас ушло порядка недели, пришлось даже задержать выход в море русской эскадры, но клянусь богами - это того стоило. Тем более, с учетом того, что за противную сторону играли те самые русские адмиралы, что и в настоящем сражении. Дотошный подход русских офицеров, вгрызающихся в каждое попадание снаряда с небывалым энтузиазмом и готовых часами спорить о пробитие брони и вызванных взрывом повреждениях вскоре перекинулся и на японских моряков.
