Колымские тетради | страница 75



Ероша перья на спине,
Они летят вдоль наших улиц,
Отлично видимые мне.
Им снег полезней манной каши,
Им лед — блаженство и уют.
Они, как я, из синей чаши
Холодный воздух жадно пьют.

Ты слишком клейкая, бумага

Ты слишком клейкая, бумага,
И от тебя мне не отстать,
Не сделать в сторону ни шагу,
Не опуститься на кровать.
Ведь страшно ей проснуться белой,
Какой ложилась ввечеру,
И быть от солнца пожелтелой
И выгоревшей на ветру.
Уж лучше б все она стерпела,
Ходя в любых черновиках,
Лишь только б ей не быть без дела
И не остаться в дураках.
И хорошо, что есть чернила,
Чтобы услышанное мной,
Бумага свято сохранила
И увела на свет дневной.

Ты видишь, подружка

Ты видишь, подружка,
Что облака стружка
Просыпана на небеса.
А ветра здесь нету,
Чтоб вынести эту
Вихрастую стружку в леса.
Что лайковой ивы
Цветных переливов
Под солнцем сегодня не счесть.
Что листья гак липки,
А ветки так гибки,
Что можно их в косы заплесть.
А елки зубчатых
Зеленых перчаток
Не снимут, не сбросят весной,
И нынче и прежде
Все в зимней одежде
Встречают и холод и зной.
Но время пролиться
Невидимой птицы
Весеннему пенью, и вот
Звенит поднебесье
Знакомою песней, —
И жаворонок поет…

В воле твоей — остановить[57]

В воле твоей — остановить
Этот поток запоздалых признаний.
В воле твоей — разорвать эту нить
Наших воспоминаний.
Только тогда разрывай до конца,
Чтобы связавшая крепко вначале,
Если не судьбы, то наши сердца,
Нить, как струна, зазвучала…

Я о деревьях не пишу

Я о деревьях не пишу,
Я приказал карандашу
Бежать любых пейзажей.
Все, что в глаза бросалось днем,
Я, перед лунным встав огнем,
Замазываю сажей.
А скалы — скалы далеки.
Они не так уж высоки,
Как я когда-то думал.
Но мне по-прежнему близки
Людские приступы тоски,
Ее ночные шумы.

После ливня

Вдруг ослепляет солнца свет,
И изменяют разом цвет
Поля,
И жарко дышит синевой,
И к небу тянется травой
Земля.

У края пожара

Взлетающий пепел пожара,
Серебряный легкий туман
Мешается с дымом и паром,
Сырым ядовитым угаром
Дорогу запутает нам.
Наверно, и мы несчастливы,
Что сумрачны и молчаливы,
И так напряженно глядим
На синей травы переливы,
На черный приземистый дым.

Я целюсь плохо зачастую

Я целюсь плохо зачастую,
Я забираю слишком вверх,
Но мой заряд не вхолостую,
И выстрел мой — не фейерверк.
Нет, я не гнался за удачей.
Ствол, раскаленный горячо,
Дал выстрел с тяжкою отдачей,
Меня ударившей в плечо.
Всего за миг до перегрева,
Когда, казалось, у стрелка
Лишилась меткости от гнева
Уже нетвердая рука.
Я брошен наземь в той надежде,
Что, погруженный в эту грязь,