— Это уж точно… Но если ты расстался с Тарой тогда, для чего опять тратишь на нее время? Ты играешь с ней в любовь из-за этого нелепого условия в завещании? — резонно осведомился Митч.
— Отец жестоко над нами посмеялся, Митч, не так ли? — горько усмехнувшись, произнес Рэнд.
— Знаешь брат, самое странное заключается в том, что если бы не твои многочисленные свидетельства против отца, то, пожалуй, никто и предположить бы не мог, что такое возможно, — осторожно заметил Митч. — Сколько я могу помнить, все ваши столкновения происходили на почве твоей неуступчивости. На себе ни я, ни Надя никогда не ощущали того крутого нрава со стороны Эверетта, в котором ты всех стремишься уверить. Поэтому, когда я слушаю тебя, меня охватывает какое-то двойственное ощущение…
— То есть, когда я рассказываю о том или ином событии со своей точки зрения, ты мне не веришь, а, зная отцовскую трактовку, предпочитаешь принять его сторону?
Митч Кинкейд благоразумно воздержался от прямого ответа.
— Ты с детства в каждом отцовском поступке усматривал желание ограничить твою свободу, — тихо констатировал он. — Возможно, ложное истолкование с годами вошло в привычку. Я не помню, чтобы вы уж очень стремились к тому, чтобы найти общий язык.
— Да, Митч, — укоризненно покачал головой Рэнд, — отец основательно тебя проработал.
— Для чего ему это было?
— Эверетт всегда был мастером манипуляций.
— Да и ты тоже, — заметил Митч.
— Но разве его абсурдное завещание не доказывает мою правоту?! — воскликнул в отчаянии Рэнд.
— Как раз наоборот, — уверенно ответил младший Кинкейд. — Сам посуди. Отец верил в то, что тебе не безразличны судьба семейного бизнеса и благополучие брата с сестрой. Он страдал оттого, что ты по какому-то недоразумению пять лет назад хлопнул дверью и порвал со всеми отношения, поэтому он вынужден был выдвинуть категорическое условие, пригрозив лишить всех наследства, если ты не вернешься в дело. Логично?
— Ну… допустим, — снисходительно отозвался Рэнд. — Но при чем здесь Тара Энтони?
— До сегодняшнего дня меня этот вопрос тоже несколько смущал. Но теперь все кристально ясно. Отец, вероятно, видел свою долю вины в вашем разрыве и решил таким образом вновь свести вас вместе, чтобы ты и Тара могли уладить свои разногласия, — изложил свою догадку Митч.
— Ты изображаешь его этаким мудрецом и благородным покровителем, — раздраженно буркнул Рэнд.
— Быть может, отец таким и был, только ты, по одной тебе ведомой причине, не хотел допустить этого… Но имей в виду, Рэнд, если у вас с Тарой не роман по обоюдному согласию, то в нашей нынешней ситуации любой юридический казус, тем более обвинение в сексуальном домогательстве, до добра не доведет…
