— Что с тобой, Зоэ? Почему ты бежишь от меня? — Он прислонился к двери, и она почувствовала, что он не уйдет, пока не получит ответа.
— Ничего.
— Ничего? — недоверчиво спросил он. — Объясни, что все это значит. Все было хорошо, когда мы ездили вместе верхом, и вдруг сегодня ты стала холодна как лед.
— Ты не разговаривал со мной весь вечер!
— Ты обвиняешь меня?
Вообще-то она не обвиняла.
— Потом ты подошла ко мне и захотела танцевать. Потом снова убежала. В чем дело, объясни.
— Я не могу…
— Не можешь? — Он покачал головой. — Почему? Не замечал, чтобы тебе не хватало слов.
— Ты подумаешь, что это нелепо.
— И все-таки попытайся.
Их взгляды встретились, и на этот раз ни один из них не отвел глаза.
— Меня пугает насилие, — произнесла она шепотом.
— Насилие? — Рико нахмурился.
— Любое проявление. Я понимаю, что борьба — это всего-навсего спорт…
— Не хочешь ли ты сказать, что я способен оскорбить действием?
Его глаза сузились, и она поняла, что обидела его.
— Нет… не ты… — Зоэ замолчала и отвела взгляд.
— Ты хочешь сказать, что я напоминаю тебе кого-то, кто проявил насилие по отношению к тебе в прошлом? — Казалось, он был поражен. — Так вот в чем дело… так, Зоэ?
— Я ничего не могу с этим поделать. — Зоэ беспомощно развела руками.
— Ты хоть представляешь, насколько это оскорбительно?
Она увидела, как побелели суставы его пальцев, сжимавшее дверную ручку, и сделала шаг к нему.
— Прости, Рико. Я ведь тебя даже не поздравила…
Он прервал ее:
— Как ты могла принять меня за какого-то лицемерного хвастуна, который преследует женщин и всех тех, кто слабее его?
— Мы не можем сейчас говорить об этом. Я не могу бросить своих гостей.
— Да забудь ты об этой проклятой вечеринке!
— Как я могу? — произнесла Зоэ. — Я не должна была задерживать тебя так долго, Рико. Твоя юная спутница…
— … прекрасно обойдется без меня. — Он схватил ее за руку, когда она попыталась пройти мимо. — Это нельзя так оставить, Зоэ. Если кто-то причинил тебе боль…
— Да нет, Рико. Это все в прошлом.
Он покачал головой, его взгляд был полон участия.
— Запомни, Зоэ. Я не признаю и никогда не признавал насилия. Я никогда не поднимал руки ни на кого. Когда ты наделен недюжинной силой, первое, что от тебя требуется, — уметь контролировать себя. Сила была дана мне не для того, чтобы использовать ее в отношении кого-то более слабого или беспомощного. Она дана мне для того, чтобы помогать людям. — И прежде чем она что-то сказала, он тихо добавил: — И никогда не сравнивай меня с другим мужчиной.
