— Только никаких грязных штучек!
— Это каких же?
— Не знаю! Выдумать можно все что угодно. Закормить Джеки шоколадом и мороженым. Запереть меня в башню и не давать ему меня видеть. Подпоить и изнасиловать!
— Я не насильник.
— Не знаю, не знаю. Короче, все по правилам. Клянись!
— Клянусь, прекрасная дама. Никаких привораживающих напитков, никаких розовых лепестков на подушке, никакого рома в вечернем чае…
— Очень смешно!
На самом деле розовые лепестки на подушке ее крайне заинтересовали.
— Я хочу защитить нас с Джеки. Это серьезно.
— Я тоже серьезен, синеглазая. Я действительно ценю твое отношение к моему сыну. И восхищаюсь тобой. Именно это восхищение и заставляет меня с еще большим нетерпением ожидать твоего проигрыша… Нам будет очень хорошо, обещаю, красавица! Верь мне!
— Джон! Есть еще кое-что.
— Да?
— Что будет, если Джеки… если он будет слишком сильно напуган по приезде в Дартмур? Что тогда? Шесть месяцев пытки…
Лицо Джона окаменело, в глазах плеснула боль.
— Тогда ты увезешь его обратно. Я не дам ему пережить еще один ад. И не хочу видеть его страданий. Все чего я хочу — чтобы вы с Джеки дали мне немного времени. Совсем немного.
Она опустила голову, не выдержав тоски во взгляде Джона.
— Спасибо… Я пойду соберу вещи.
— Сначала давай руку. Ты приняла пари. Она тряхнула головой и нахально улыбнулась ему в лицо.
— Вот моя рука, Джон. Но ты обречен на неудачу.
— В моем словаре нет такого понятия.
— А стиральная машина?
— Это не неудача, а отсутствие информации. С Джеки все наладится, и ты будешь моей.
— Никаких шансов, Ваше лордство!
— Посмотрим, миледи.
— И замок ваш…
— Да дался тебе этот замок! С чего ты взяла…
— Я пошла собирать вещи. Дай пройти.
— Синеглазая?
— Да?
— Ты придешь ко мне сама и останешься до утра, и так будет столько дней, сколько я захочу.
— Ты будешь приезжать к нам часто-часто, и мы будем вместе ходить гулять в парк, а потом пить чай на Трафальгарской площади.
Она прошмыгнула в комнату и закрыла дверь, а потому не слышала последних слов лорда Февершема.
— Ты останешься до утра, синеглазая, и на всю жизнь…
Нужно было отдать должное мерзавцу-лорду, путешествие оказалось исключительно приятным и необременительным. Вероника, правда, дулась и молчала, лелея свою ярость, но мало-помалу начинала проникаться уважением к Джону Леконсфилду. Он ловко управился с багажом, быстро слетал в ближайший ресторан и привез оттуда целую корзину маленьких сэндвичей, горячих булочек и пирожков, несколько термосов с горячим чаем и кофе, холодным лимонадом и теплым молоком, а также салфетки, полотенца, упаковку памперсов и прочие необходимые в дороге мелочи.
