– Чего же тут разбираться? – усмехнулась Олеся. – Ясно, что я.
– Да ничего еще не ясно! – продолжала разоряться Марина. – Ведь решать все равно ему, артисту твоему! А как ты думаешь, кого он признает своей первой любовью, если ты – красавица, а та – уродка пузатая? Да после ее фотографий в газете тебе вообще больше нечего опасаться!
Олеся слушала, борясь с искушением снова засунуть трубку куда подальше. В сущности, Маринка все правильно говорила, но как же это противно!
«По сути, все то же самое мне Женя сказал, просто в более культурных выражениях», – усмехнулась она про себя, а вслух произнесла:
– Перестань, Марина, при чем здесь эти сравнения? Речь идет об обманутом доверии. Я на всю страну выставила его посмешищем. Я заставила даже своих родителей обманывать его. Разве такое можно простить?
– Ну, может, годика через два и не простил бы, а сейчас, пока чувства играют и кровь бурлит, простит наверняка!
В голосе Марины звучали железная уверенность и знание жизни во всех ее аспектах.
– Но я себя не прощу, – отозвалась Олеся так тихо, что подруга ее не услышала и продолжала орать в трубку:
– Да простит, вот только мамаша его наверняка мутит там воду! Надо тебе мчаться в Москву и там постараться всеми доступными способами ее перекуковать! Известное дело – маменькин сынок!
– Марина! – твердо проговорила Олеся, до боли сжимая кулаки и терзая ногтями нежную плоть ладони. – Ты подменяешь понятия. Маменькин сынок – это твой муж Алексей. Он вырос с одной матерью, наблюдал за ней и очень хорошо изучил слабые места женщин и способы бить по ним, даже не открывая рта. Мужественность он понимает как жестокость, твердость характера – как маниакальную упертость. А Евгений вырос в семье, где царила любовь, и ему просто не нужно ничего себе доказывать…
Но ее уже никто не слушал. Марина отключилась, едва начался разбор качеств ее Алексея. И Олеся немедленно пожалела о своих жестоких и неуместных словах. А с другой стороны, так даже лучше.
«Теперь ты осталась одна», – сказала она себе. И пошла на кухню заваривать чай.
Странно, как быстро пришла в запустение эта прежде такая уютная квартира. Теперь на кухне стоял запах сырости, из холодильника веяло теплым смрадом, в оконных рамах вольно расплодились какие-то летучие твари. Олеся ходила по своей квартирке, пробовала привести ее в порядок и – не находила себе места. Ей было скучно, тошно и очень хотелось плакать. Почему-то о собственных бедах Олеся больше не думала. Теперь ее больше всего угнетали слова, сказанные сгоряча Марине. Она вдруг вообразила, как ее школьная подружка сидит на табуретке посреди кухни и тихонько плачет, пытаясь понять, за что ее вдруг так унизили и оскорбили. Ведь она так пыталась по мере небольших своих силенок утешить попавшую в беду подругу.
