— Готова Но все ли готово у вас?
— Разумеется, иначе, разве посмел бы я нарушить ваш покой?
— Что ж, тогда не станем более терять время — Вы, как всегда правы, ваше величество, время не ждет.
Движимый животным почти страхом, вполне впрочем обоснованным, Граф обернулся с поездкой на станцию и обратно в рекордные сроки. Надо полагать, он гнал свою новенькую, любовно украшенную всеми модными в этом сезоне автомобильными изысками машину по пыльной степной дороге, не разбирая пути и нимало не щадя автомобиля, как некогда загоняли насмерть в бешеном галопе лошадей его далекие предки, спасаясь от погони, спеша по своим неотложным казачьим делам или просто в пьяном кураже, затуманив сознание хмельной отравой ядреного местного самогона Ухоженная и дорогая машина оскорблена сегодня была еще и тем, что комфортабельный охлажденный кондиционером салон ее заполнили на обратной дороге пассажиры, ни одни из которых при других обстоятельствах не посмел бы к ней даже приблизиться, во избежании немедленных и крупных неприятностей Но сегодня обстоятельства сложились иначе На железнодорожной станции Графу удалось обнаружить четырех бродяг, скрывающихся от жары в тени пустующего и наполовину разрушенного здания паровозного депо Они просто валялись на земле, подстелив под свои грязные, потные, изнывающие от жары, голода и вечного похмелья тела какое-то ветхое полусгнившее тряпье и пребывали в тупом полуобморочном состоянии, не пытаясь даже раздобыть какое-нибудь пропитание — жара был слишком изнуряющей Появление Графа было равно для них манне небесной. Они даже не выслушали толком невнятно весьма сформулированного им предложения, а если и слушали — вряд ли понимали суть сказанного. Понятно было лишь то, что сегодня будет какая-то работа, а потом выпивка и еда. По поводу обещанных денег никто особых иллюзий не питал, денег им давно не платили, кто и сколько бы не обещал Они поехали бы куда угодно, с кем угодно, и согласны были на любую работу просто за еду, но Граф на их глазах загрузил в багажник джипа еще и несколько бутылок водки, купив их в грязной, но пестрой от всевозможных рекламных плакатов торговой палатке прямо на перроне станции — и это было самой надежной гарантией Монастырские развалины не произвели на бродяг никакого впечатления, по крайней мере эмоции по поводу предстоящей работы никем проявлены не были Возможно, все они недавно кочевали и в этих краях и слухи о страшном пошлом этого места им были неведомы, а может быть они пребывали уже в том психическом состоянии, которое с большой натяжкой можно отнести к категории разумного — им было просто все равно, что и где копать Скорее всего это было именно так, поскольку их не смутил и тот факт, что «археологи из Москвы» обладали ярко выраженной восточной внешностью, а слухи о постоянных угонах людей в Чечню, давно будоражили приграничные с ней южно-русские губернии Но похоже этих четверых не страшила и перспектива рабства Они молча внимательно, но без малейшего интереса выслушали указания Графа, объяснившего им в чем заключается их работа и так же бесстрастно принялись за нее, вооружившись инструментом, который удалось Графу раздобыть у станционных рабочих за бутылку водки, купленную все в той же грязной палатке на перроне — тяжелой, старинной киркой, ржавым погнутым ломом и двумя саперными лопатами, которые предусмотрительный Граф захватил с собой из дома еще утром — оказалось, что не напрасно Было четыре часа пополудни Однако солнце, хотя и сползало из зенита, медленно и неохотно весьма, дело свое вершило по-прежнему справно — пекло яростно и беспощадно, отчего пустынное степное пространство казалось огромной раскаленной сковородой, которую растяпа-хозяйка попросту забыла на пылающей печи.
