Когда он подошел ко мне, я слушал по радио интервью Лемонсид. Она рассказывала всем известные вещи о своем детстве и о том, как увлеклась музыкой в кабине грузовика с полуприцепом. Я сидел в замусоленном кресле в холле гостиницы. На большом окне полустертые зеленые буквы возвещали о том, какими удобствами могло похвастаться это заведение несколько десятков лет назад: бассейн, обслуживание в номере, спутниковое телевидение. В открытое окно доносился запах мазута от стоявших поблизости грузовиков. Наксос подсел ко мне и спросил, все ли в порядке, готов ли я к наступлению. Я кивнул. В его присутствии мне становилось не по себе. По радио женский голос пел песню о юной вдове, такую грустную, что слезы наворачивались на глаза.
Наксос внимательно посмотрел на небо, которое затягивалось темно-серыми облаками, словно пытался разглядеть там нечто важное.
— Вот увидишь, — сказал он. — Все для тебя изменится. Весь мир, вся вселенная станет другой. Ты увидишь такое и будешь делать такие вещи, которые совершенно тебя преобразят. Это будет чудесное преображение, мало кому доводится такое пережить. А потом ты поймешь, что нет ничего невозможного, и все, чего ты хочешь, окажется перед тобой, останется только протянуть руку.
Наверное, у меня был совершенно непонимающий вид, потому что он улыбнулся.
— Как-нибудь я тебе расскажу, как это случилось со мной. Покажи-ка мне еще раз свои руки. Я показал. Он опять улыбнулся, пробормотал что-то по-гречески и ушел. Небо все покрылось облаками, они терлись боками, как стадо слонов в грязной луже. Я вспомнил про слух, который распустил один журналист, будто бы Наксос и есть «Мясник из оливковой рощи». Поразмыслив, я понял, что мне на это абсолютно наплевать. Я встал, чтобы закрыть окно. Прогноз погоды не обманул, действительно становилось все холоднее.
Я прекрасно помню тот вечер, когда Ирвинг Наксос объявил, что мы и в самом деле выступаем. Впервые мы надели утепленные штормовки. Изо рта у всех шел пар. К троим братцам присоединилось еще человек двадцать телевизионщиков, вооруженных четырьмя обычными камерами, какие носят на плече, огромными микрофонами и рельсами для съемки с движения. Двое операторов со стадикамами должны были всюду сопровождать нас во время боев, и еще двое с приборами ночного видения оставались на подхвате на случай плохой погоды. Прямо перед большим ангаром стоял здоровенный грузовик с параболической антенной, два внедорожника для сопровождающей съемочной группы и вертолет, на котором красовался свеженарисованный логотип телекомпании. Пожалуй, оборудование у них было получше нашего.
