Конни рассматривала все с ужасом, но Дик отнесся к произошедшему философски.
— Мы живы, а это главное. Увидишь, к вечеру пейзаж изменится. Кусты поднимутся, молодые деревца тоже навряд ли пострадали. Считай, островок просто подстригли. Не беда. Сейчас взойдет солнце, мы согреемся…
— Дик, а если и сегодня вечером повторится…
— Не хочу тебя пугать, но третьего шторма мы можем не пережить. Прятаться стало негде. Но есть и хорошие новости. Целых две. Первая — с моря дует ветерок, значит, поменялось давление, и можно рассчитывать, что шторм ушел. Вторая — спасательным службам давно пора оторвать задницы от своих коек и найти нас.
— Может, они считают, что мы мертвы?
— Они всегда ищут до последнего, а к нам еще даже не залетали. Помоги мне, девочка. Хочу к воде. У меня гудит башка, а в трусах остался килограмм песка.
Поддерживая друг друга, они доковыляли до самого берега и сели у воды. Сил на большее пока не хватало. Потом Конни встала на коленки и принялась осматривать рану на голове Дика. И вот тут с молодым человеком случилось нечто вроде затмения.
С минуту он просто тупо сидел, уткнувшись носом в грудь Конни, а потом медленно поднял обе руки и обнял ее. Конни замерла, но не отстранилась. Дик сам отодвинул ее от себя, но не выпустил. Он рассматривал ее, словно видел впервые, и Конни отвечала ему испуганным, потемневшим взглядом.
Потом Дик медленно, очень медленно развел в стороны то, что еще оставалось от блузки девушки. Она опять не пошевелилась, только на дне голубых испуганных глаз зажглось странноватое темное пламя…
Он осторожно водил пальцами по светлой коже, следуя по тоненьким синим жилкам на груди, опускаясь вниз по животу, вновь возвращаясь наверх, еще не лаская, а только робко изучая, привыкая к близости, о которой боялся даже думать…
Он наклонился и коснулся губами ее сосков, почувствовал дрожь, пробежавшую по всему ее телу, испугался того, что испугал ее, и чуть не застонал, когда она медленно отвела его руки и поднялась на ноги.
Дик опустил голову. У него не было сил даже на то, чтобы обложить себя последними словами…
На песок упали обрывки белых когда-то брюк. Потом тонкая тряпочка неизвестного назначения. Потом лохмотья блузки. Дик с интересом рассматривал их, стараясь не смотреть на стройные лодыжки босых ног, стоявших совсем рядом, и уж ни в коем случае не поднимать глаза выше.
Потом его волос коснулась ее рука, чуть дрожащая и теплая. Дик поднял голову. Замер.
