— Омары! Больше ничего не припомню.
Джек засмеялся.
— А моя — шоколадный мусс, густой, темный, самодельный, чтобы вниз стекало бренди, а сверху громоздился крем. А как насчет фильмов?
— «Краткое столкновение», — сказала она. — «Красотка».
— Про любовь… Я их видел.
— А у тебя?
Он замялся.
— Ну… может быть, «На что отважатся орлы», а если честно, то «Касабланка».
Молли засмеялась.
— Тоже про любовь! А книги?
— Ну, с этим сложнее. Слишком много великих и вечных. Я люблю современные детективы, но также Джона ле Карре и Агату Кристи, а еще классику — «Джейн Эйр» и «Гордость и предубеждение».
— Это уж тем более про любовь, — поддела она.
— Там богато представлены все стороны жизни, — весело сказал он. — Любовь, и секс, и месть, и убийство, и лицемерие, и обман, и прощение — там все есть!
— Ты забыл про доверие, и доброту, и долг, и ответственность, и заботу.
Улыбка сбежала с его лица.
— Я не забыл. Просто не сказал. Потому что они — основа всего.
— Но не для всех, — тихо сказала она.
— Эй! Мы договаривались не ворошить прошлое, забыла?
Она посмотрела в лицо, полное доброты и сочувствия, и ей захотелось очутиться в его объятиях.
— Правильная мысль. — Молли отвела взгляд, подумав при этом: к сожалению, к этому быстро привыкаешь — к доброте и сочувствию, к силе и нежности…
— Ваш столик готов, сэр, — вполголоса сказал официант, неслышно выросший возле них.
— Молли.
Она взяла сумочку, встала и пошла вслед за официантом в зал. Их усадили за уютный столик на двоих, окруженный буйной зеленью и освещенный свечами посреди стола.
Все было слишком романтично, интимно, элегантно. И это окружение, и этот мужчина так соблазняли и убаюкивали, что она почти не замечала, что ест.
Омары были великолепны и все же не могли усилить впечатление от веселой, теплой речи Джека. Порочный декадентский шоколадный мусс не мог соперничать с его глазами; к тому времени, когда они осушили бутылку густого сладкого вина, закончив ужин ирландским кофе, Молли уже казалось, что она парит в небесах.
Джек расплатился по счету, игнорируя ее слабый протест.
Он вывел ее в холодную, темную ночь. Молли задрожала. Джек обнял ее за плечи и привлек к себе. Дорога до коттеджа была недолгой, но каждый шаг для нее был пыткой — мучили касание его бедра при ходьбе, жаркое тепло его руки…
Возле тропинки, ведущей к домику, он остановился. Сквозь закрытые шторы пробивался слабый свет, только освещенная кухня придавала ему жилой вид.
— Всего только десять часов, — прошептал он. — Стыдно отказываться от такого вечера.
