— О себе? Я смертельно скучный человек.
Джек фыркнул.
— Не думаю.
— Говорю тебе! Утром встаю, делаю сандвичи, отправляю детей в школу, развожу сандвичи, закупаю продукты на следующий день, кормлю детей, делаю домашние дела, а потом валюсь в постель.
— А о чем ты мечтаешь, Молли? — тихо спросил он. — Когда ты падаешь в свою одинокую постель, какие фантазии тебя мучают?
Она вспыхнула и отвернулась.
— У меня не бывает фантазий. Я слишком устаю.
— Никогда?
— Никогда, — солгала она.
Джек тихонько засмеялся.
— Мне это знакомо. — Он ненадолго замолчал и вдруг вскинул на нее пронзительный взгляд. — Почему от тебя ушел муж? — мягко спросил он.
— Дэвид? — Она посмотрела на озеро, где утки тревожили золотистую гладь воды. — Ответственность — утомительная штука. Сидеть с нами дома, заниматься пустяками, ходить в магазин, вечером смотреть телевизор вместо того, чтобы выйти на люди, — ему было скучно.
— И что же случилось?
— Он стал развлекаться на стороне. — Господи, неужели это ее голос, такой спокойный и рассудительный? В то время у нее не было ни спокойствия, ни рассудительности, но когда Дэвид объявил, что бросает ее и уезжает в Австралию, чтобы быть подальше от них, она даже почувствовала облегчение. По крайней мере, не будет лжи, уничижительных замечаний, вечного недовольства…
— Негодяй, — заключил Джек.
Молли пожала плечами.
— Он был молод, считал, что загнал себя в ловушку. Нам вообще не следовало жениться. Тогда нам было по девятнадцать лет.
— Жанне и Нику было по двадцать, — жестко сказал он.
— Не все в этом возрасте готовы к семейной жизни.
— Есть и такие, что никогда не готовы, — добавил он без выражения, глядя на воду отсутствующим взглядом. И она поняла, что он говорит о своей бывшей жене.
Допив стакан, Джек встал.
— Еще? — Он протянул руку к ее стакану, но она отрицательно покачала головой.
— Нет, пока хватит.
Он скрылся в баре и вскоре вернулся с бутылкой минеральной воды. Она напряглась. Не собрался ли он весь вечер предаваться печали?
— Что будем делать? — спросила Молли. — Предлагаю на этот вечер забыть о прошлом. Будем сами собой — поговорим о том, что мы любим, о местах, куда хотели бы поехать, о том, что хотели бы предпринять…
Она осторожно улыбнулась, и он поднял стакан воды в молчаливом тосте.
— Правильная мысль, — еле слышно откликнулся он. — Начинай. Какой твой любимый цвет?
— Зеленый, — с готовностью ответила она. — Как темный лес. А твой?
— Голубой — нежный, дымчато-голубой, как линялые джинсы. Какая твоя любимая еда?
